Появившиеся силовики оцепили площадь, завели своих людей внутрь здания. Через время на флагштоке появился флаг Украины.
* * *
Вот и всё. Война окончена, всем спасибо. И как бы ни было больно и обидно это осознавать, в Краматорске, в моём родном городе, наступило время стукачей и мародёров.
Эпилог. Война
– Рабинович, вы слышали новость? Украина объявила войну России!
– Ну и как?
– Ну и представьте: за первую же неделю Украина потеряла Крым, две области на востоке, кучу людей, а техники – я даже не скажу сколько.
– Ну а что Россия?
– Рабинович, вы таки будете смеяться: Россия на войну вообще не явилась.
Фольклор
* * *
Итак, ополчение было вынуждено отступить. Два города-героя, Славянск и Краматорск, оказались в руках карателей. И как это ни прискорбно, но сейчас, по прошествии времени, приходится признать, что так было необходимо. Большая группировка, блокированная и лишённая ресурсов и подкреплений, была, увы, обречена на гибель. И всё ополчение, по-хорошему, должно сказать спасибо Игорю Ивановичу Стрелкову за рискованный и смелый прорыв, увенчавшийся успехом.
Прорыв блокады, насколько я понимаю, сложный военный манёвр. Он не происходит спонтанно, он требует колоссальной подготовки и не допускает ни малейшей утечки информации. Об этом в обоих городах могли знать считанные единицы – комендант, начальник штаба, разведотдел, может быть, ещё два-три человека. И всё. Поэтому необходимо отдать должное настоящим офицерам – Игорю Ивановичу Стрелкову и Геннадию Алексеевичу Киму – за безукоризненную организацию прорыва блокады и отвода войск к Донецку. А это от Славянска сто двадцать километров – не так просто даже представить.
Всё произошло в одну-единственную ночь, и местные жители поутру были потрясены и ставшей такой непривычной полной тишиной и опустевшим городом.
А каратели почти весь день стояли на окраинах и не решались войти в оставленный город. Но в конце концов вошли.
* * *
Как бы то ни было, жизнь на этом не заканчивалась, и нужно было жить дальше.
Краматорск подсчитывает убытки, нанесённые военными действиями[295]
Работники Краматорского исполкома возвращаются в здание городского совета, которое до недавнего времени находилось под контролем ополченцев ДНР.
После ухода ополченцев в здании нужно навести порядок, а городу предстоит восстановить разрушенную систему управления и подсчитать убытки, нанесённые военными действиями.
Об этом говорилось на стихийной встрече заместителя городского головы Андрея Панкова с жителями Краматорска. Общение происходило вечером 5 июля, сразу после того, как над зданием горсовета был поднят украинский флаг.
Андрей Панков выразил надежду, что со дня на день в Краматорске может возобновиться выплата пенсий и зарплат бюджетникам. Позиция руководства страны была однозначная: пока украинских войск не будет в городе, денег Краматорск не получит. В результате проведения АТО войска в город вошли.
«Мы делаем всё возможное, чтобы возобновились бюджетные выплаты. Как только поступят деньги, вы сразу их получите», – заверил Андрей Панков.
Еще одним актуальным вопросом, волнующим многих, было восстановление пострадавших домов. Решить проблему самостоятельно город не сможет и рассчитывает на помощь правительства Украины и крупного капитала. Все пострадавшие дома известны. Теперь нужно приступать к их восстановлению и настраиваться на позитив.
Должен заметить, что надежды гражданских властей на помощь украинского правительства так до сих пор и не оправдались. Зачем карателям восстанавливать что-то, разрушенное их же руками? У них другие задачи. Так что пока городские власти подсчитывали убытки, военные… простите, каратели – ибо военные не воюют с мирным населением – решали совсем другие вопросы. Свои. Карательные.
И первое, что они сделали – расставили по городу ящики для доносов. Очень такие демократические ящики. Если тебе, допустим, не нравится твой сосед, по любой причине, допустим, жена у него красивая, то ты вполне можешь взять листок бумаги и ручку и написать что-нибудь наподобие: довожу до вашего сведения, что мой сосед, Кузьмин Кузьма Кузьмич, проживающий по такому-то адресу, сепаратист и террорист. При этом можно даже не подписываться, просто бросить бумажку в соответствующий ящик и быть уверенным, что за соседом приедут. Я понимаю, это была, с их точки зрения, необходимая и первоочередная мера.
По этому поводу высказался краматорский поэт Андрей Шталь. Высказался так, что на этих страницах его нельзя не процитировать.
Утром конвой уводил соседей.
Сколько вас – жертв АТО?
Всем в СБУ проведут беседу,
Главное – будь готов!
Стуком ритмичным живет держава!
Сепаратизму – нет!
Хочешь, я крикну: «Героям слава» —
Лишь бы помочь стране?
Хочешь, я выкрашу в жёлто-синий
Крышу и унитаз?
Главное – вместе не быть с Россией!
Примут в Европу нас!
Хочешь, подам Ильичу веревку?
Хочешь, пропев «ла-ла-ла»,
Стану скакать в шароварах ловко —
Лишь бы страна жила?
Можно прожить без тепла, без газа,
С ветром из всех щелей,
Кушать в неделю не больше раза,
Лишь бы без москалей!
Стану правее, чем сектор правый,
Здесь, навсегда, сейчас…
Только позволь избежать облавы!
Поздно. Уже стучат…
* * *
На четвёртый или пятый день оккупации мне понадобились деньги. И на тот момент при любой власти получить их на руки в Краматорске я не мог, поскольку наше отделение филиала Сбербанка России было вдребезги разбито снарядом. Нужно было ехать в соседний город. Естественно, не в Славянск, а в другую сторону по трассе, где сразу за Краматорском стоят два небольших городка: Дружковка и Константиновка. Я позвонил своему дружковскому товарищу, убедился, что их отделение работает, и поехал в Дружковку.
Транспорт у нас ещё не ходил – город всё никак не мог отдышаться. Но первые же попутные «жигули» меня подхватили. Мы проехали через ещё не разобранные блокпосты и оказались в соседнем городе.
Этого городка война почти не коснулась. Маленькая Дружковка стояла за спиной у большого Краматорска, и у карателей не хватало ни сил, ни возможностей до неё дотянуться. Я увидел там людей на улицах, я увидел – как показатель – работающий городской транспорт, я не увидел следов от артобстрелов. Вроде бы всё хорошо. Но…
Как только мы въехали в город, водитель, увидев характерное зрелище, притормозил, чтобы получше рассмотреть, кивнул головой и произнёс:
– Смотри.