– Иногда иду вот так, – говорит Илья, – дышу ветром, и хочется думать – может, ничего и не было, война просто-напросто приснилась. Вот они мои козочки, все мои заботы – колготня с молоком, дойка, переработка молока, торговля. Попасу стадо час-другой, вернусь домой, дочь прибежит, мама придёт, отец позвонит. И это моя жизнь… В другой раз, наоборот, испуганно задираю голову, почудится зуд дрона в вышине…
Иерей де́сантов
Иерей Дионисий был рукоположен в диаконы митрополитом Омским и Тарским Феодосием в святом для Омской земли месте, в Свято-Серафимовском женском монастыре в храме в честь Серафима Саровского. Вскоре владыка рукоположил его в священники в Никольском Казачьем соборе. С дальним ли прицелом был выбран Казачий собор, построенный в XIX веке для служивого люда Сибирского казачьего войска, или так совпало, но и месяца новоначальный батюшка не прослужил, как митрополит отправил его к современному служивому люду в 242-й учебный центр ВДВ: «Ты церковную службу давно знаешь, незачем время тратить, поезжай-ка в Светлый достраивать Свято-Вознесенский храм».
Денису было шестнадцать лет, когда его отец, иерей кафедрального Вознесенского собора Новосибирска, впервые ввёл в алтарь. Будущий отец Дионисий подпономарил, пономарил, нёс послушание иподьякона у владыки Тихона, а потом у владыки Сергия. Окончив школу, приобрёл специальность плотника-столяра-стекольщика-паркетчика и начал работать в мебельном магазине реставратором мебели. Рукастый, головастый, без вредных привычек, с лёгким характером новый работник быстро завоевал уважение у начальства, дела у магазина шли хорошо, Денис зарабатывал очень даже приличные по тем временам деньги. При этом не оставлял алтарничество в кафедральном соборе. Когда подал заявление об уходе, сотрудники магазина восприняли это с позиции заработка: «Ты нашёл лучше место?» Начальство в ответ на заявление обещало повысить зарплату, не хотело терять специалиста, только причина крылась не в деньгах. Ремонтируя мебель, чаще и чаще стал Денис задумываться, бездушные шкафы и комоды лечит, а ведь мог бы служить душам людей.
Отец его тоже в один момент круто поменял жизнь, уволился из Новосибирского метрополитена, где работал водителем грузовика длинномера, и ушёл в церковь. Случилось не в один день. Повлияло следующее событие. Шёл с работы с получкой, лихие ребята преградили дорогу, шли бандитские времена – начало девяностых. Отец был в прошлом десантником, так просто не дался грабителям, но их было шестеро и нехилых. Может, покорись сразу, не развяжи мешок с кулаками, не поднеси с правой-левой одному да другому грабителю, обошлось бы меньшими потерями. Нападавшие обозлились, подло ударили чем-то тяжёлым сзади по голове. Раз да другой. Крепко избили, деньги забрали, одежду стянули, оставили в трусах и носках и бросили в овраг, думали – не жилец. Но отец выжил. Батюшка Дионисий на примере отца говорит, к Богу надо приходить, когда в жизни всё хорошо, легче переживать чёрные полосы.
Случившееся отец воспринял не только криминальным происшествием, расценил его как знак, что-то в жизни не так. Начал поиски Бога. Тётя будущего отца Дионисия, сестра его мамы, иногда приносила к ним в дом духовные книги. Отец раньше относился к ним скептически, тут начал читать. Уволившись из метрополитена, устроился завхозом в православной гимназии, в один момент ему предложили помогать в алтаре пономарём, стал регулярно ходить в церковь, а потом владыка Тихон рукоположил в диаконы, затем в священники. Было отцу в ту пору тридцать шесть лет, он стал служить в Воскресенском кафедральном соборе.
Никогда не настраивал сына на путь священника, держался позиции: выбор делай сам. Денис сделал. Шёл 2005 год, в Новосибирске не было ни духовного училища, ни семинарии, ближайшее духовное училище находилось в Омске. Туда и направился Денис. Приходилось одновременно учиться и зарабатывать на жизнь. Получив первые свои омские деньги, сказал о них товарищу в телефонном разговоре, вместе работали в магазине в Новосибирске.
– Семьсот рублей это за день? – спросил тот. И как же был удивлён, услышав – «за месяц».
– Как можно на такие деньги жить? Денис, не дури, возвращайся. Здесь ты имел тридцать пять тысяч в месяц. Шеф с руками-ногами обратно возьмёт.
– Ты бы знал, как мне здесь хорошо! Нет камня на сердце – занимаюсь не своим. Живу в радость. Учусь, недавно владыка Феодосий взял к себе водителем. Мудрейший человек! Я когда увидел его, первая мысль – старец. И внешне, хотя ему нет ещё и восьмидесяти лет, и высокой духовностью.
Получив благословение от владыки Феодосия на строительство храма в Светлом, батюшка Дионисий в тот же день отправился туда. Вид строительного объекта энтузиазма не вызвал. На слова владыки «достраивать храм», подумал: завершать недоделанное. У митрополита не станешь допытываться, какие работы остались – отделочные или какие. Вид храма поверг в уныние. Начать и кончить. Голые кирпичные стены. Кладку каменщики два года назад вывели, купол поставили, на этом дело намертво встало. Сиротливо зияли оконные проёмы, они давно мечтали заблестеть на солнце стёклами, нарядиться в новенькие рамы, да ничто не обещало праздничной перспективы. Обречённо выглядели стены, потерявшие всякую надежду когда-нибудь увидеть весёлых рабочих, которые, переругиваясь, поставят леса, начнут укутывать кирпичи толстым слоем штукатурки. А пока голые стены стоят сиротливо, никому до них дела нет.
«Господи, – едва не в отчаянии взмолился батюшка, – как же я его достраивать буду?»
Будь это в Новосибирске, пошёл бы за советом к отцу – где взять деньги, к друзьям, те, глядишь, подсказали бы, к кому обращаться. В Омске вне церкви никого не знал.
Батюшка по поддонам из-под кирпичей поднялся к дверному проёму, ведущему в верхний придел. На бетонных плитах валялся строительный мусор, битые кирпичи, обломки досок, несколько пластиковых пустых бутылок, засохшие ветки… В высокие оконные проёмы заглядывало неудержимо синее небо с лёгкими беззаботными облачками. Оно будто спрашивало с издёвкой юного иерея: и что ты на это скажешь?
Батюшка встал лицом к алтарю – зияющая пустота вместо иконостаса, пустые глазницы окон апсиды – и начал молиться:
– Господи, прошу Тебя, помоги достроить храм. Не оставляй меня. Владыка Феодосий поставил задачу, я обязан выполнить его благословение. Помоги, вразуми, направь.
Помолился, и посветлело на душе, пришло успокоение: «Господь свой храм достроит».
Судьба храма изначально складывалась непросто. Закладной камень освятили в 1994 году, тогда же забили сваи. После чего дело надолго застопорилось, свайное поле зарастало травой, бурьяном. Через несколько лет вернулись к строительству, решили усилить фундамент храма, добавить свай. Наконец в 2004 году возвели стены. И снова стройка замерла по банально веской причине – отсутствие денег.
Владыка Феодосий не ошибся в отце Дионисии. Митрополит держался правила, настоящий настоятель храма всё решает в своём хозяйстве сам – ищет деньги, материалы, устанавливает и поддерживает контакты с жертвователями, к митрополиту ходит только с отчётами о проделанной работе.
Отец Дионисий вскоре сделался своим человеком в городской администрации. Своим не своим, но каждую неделю приходил на улицу Гагарина, встречался с мэром, его заместителями. Без устали посещал департаменты, министерства. Направляясь в важные кабинеты, мысленно обращался за помощью к Богу, Пресвятой Богородице, святым… Пожалуй, никогда ни до ни после коридоры власти, которые, как известно, и мысли читают, не считывали столько молитв от одного и того же просителя, который снова и снова вторгался в их пространство с большим серебряным крестом на груди. Истина, изложенная евангелистом Матфеем: «Просите, и дано будет; ищите, и найдёте,