Тогда Ахре едва исполнилось тридцать пять. Сейчас я встретил почти тридцативосьмилетнего человека. И если внешне Ахрик Русланович Авидзба, известный в Донбассе и по всей России как Абхаз, практически не изменился, то внутренне два года большой, беспощадной войны явно не прошли для него бесследно.
* * *
А ровно в восемь вечера в кабинет командира «Пятнашки» вдруг вошел… еще один мой бывший подзащитный А., профессиональные отношения с которым постепенно переросли у нас в дружбу. Это, как оказалось, и был тот «сюрприз», который подготовил для меня Ахра. Я не хочу называть имя, понимая, что такая огласка в наше непростое время может причинить ему и его бизнесу вред, но скажу, что этот человек очень интересный, глубокий и неординарный во всем. И когда я внезапно встретился с ним в такой обстановке – не в Москве, не в каком-то дорогом ресторане, клубе или театре, а тут, в «Пятнашке», в кабинете командира бригады, он открылся для меня еще с одной, неожиданной стороны.
«Валентиныч, мы все видели ваше удивленное, радостное лицо и такую же радость на лице вашего друга, когда вы с ним обнялись в кабинете командира. И улыбку самого Русланыча, довольного тем, что его сюрприз удался», – несколько раз, вспоминая потом эту встречу, говорил мне Тимур Абдулин – один из самых близких людей Абхаза. Да уж, чего только в жизни не бывает! А на войне и подавно.
* * *
И уже вернувшись домой, я узнал, что со стороны Украины в Мариуполь, как только стемнело, прилетели ракеты. Несколько из них наши сбили, но одна или две все-таки достигли цели. И знаете, что это была за цель? Бетонный завод. Чтобы, значит, мы не восстанавливали город.
И тут я вспомнил, как еще в прошлом году высказывал опасения в одной из своих статей о безопасности и целесообразности (не политической, а фактической) масштабного строительства новых жилых домов, которые до сих пор все еще полностью не заселены, уникальных учебных заведений и суперсовременных многопрофильных медицинских центров. Конечно, и больницы, и поликлиники, и школы людям нужны, но не из мрамора же, когда еще почти весь город выглядит как Сталинград, четверть жителей его покинули, а фронт совсем рядом. И вот много уже чего построено, что я имел возможность видеть собственными глазами, потрачены на все это колоссальные деньги, вся Россия превращает Мариуполь в красавец город федерального значения типа Севастополя (и, скорее всего, так именно когда-нибудь и будет), но свидомые хохлы – бандеровцы, неонацисты и всякое прочее рагулье, торгаши и свинопасы – завидуют российской мощи, называют Мариуполь «оккупированным» и… снова его бомбят.
День шестой
В Бердянск мы с Димой Селезневым, корреспондентом проекта WarGonzo, приютившим меня в арендованной им квартире на улице 50-летия СССР (Лимонов, ручаюсь, был бы в восторге от такого названия улицы), отправились с утра пораньше на той же машине, на которой ездили накануне в Мариуполь, и с тем же водителем. Перед этим Тимур несколько раз интересовался, устраивает ли меня водитель и машина, и после того, как я несколько раз твердо ответил ему «да», объявил, что в Бердянск меня повезет снова Кабан.
Сам Тимур, кстати, имеет в «Пятнашке» позывной «Татар». Знаете, по типу «чечен» у Лермонтова: «Злой чечен ползет на берег, Точит свой кинжал…» Но Тимур – человек совсем не злой, очень тактичный, хорошо воспитанный и душевный, а к тому же еще стройный, как юный джигит, и не по годам молодо выглядящий. Поэтому я ничуть не удивился, когда услышал, как друзья и боевые соратники Абхаза называют его с братской теплотой Тимурчик.
В десять утра мы уже двинулись в путь в направлении Бердянска, и я смог убедиться насколько и впрямь хороша новейшая автотрасса, соединяющая Мариуполь с Мелитополем и идущая дальше, аж до самого Симферополя в Крыму. Ну и как после этого не