«Так, шо мы имеем с этот гусь? – Игорь никак не мог угомонить свой пульс, поэтому старался отключить осознание того факта, что сейчас он целится не в мишень, а в человека. – Ветер слева, косой, два-три метра в секунду. И, блин, порывами! 0,28 умножаем на три и делим на два. Получаем ноль сорок две тысячных. Блин, а если я сейчас убью не какого-то укропа майданутого, а нормального мужика?! Какой он, на фиг, нормальный?! Нормальные мужики в украинскую армию не идут! Возьми себя в руки, Игорь! Работай!..»
Он посмотрел на своих соратников. Ронин на соседней куче старательно вдавливал себе в глазницу окуляр трубы. Справа Док, приподнявшись, также внимательно рассматривал врагов в бинокль, а Сом, сидя рядом с ним с пулемётом на коленях, вертел головой то на него, то на Игоря. Слева, полулёжа на камнях, Муля и Рус тоже в ожидании неотрывно уставились в четыре требовательных глаза на снайпера. Игорь опять приник к прицелу.
«Итак… Поправка 0,42 влево. Добавим деривацию 0.1 и тоже влево. Итого пол тысячной влево, – пока калькулятор в голове сыпал цифрами, Игорь несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, вентилируя лёгкие, каждый последующий вдох делал слабее предыдущего, постепенно успокаиваясь и переходя к ровному, тихому дыханию, – Но ветер же, сволочь, порывистый. Вынесу прицел на пол тысячной влево, а он, возьми и не подуй. Промахнусь…»
Игорь поиграл пальцами правой руки, разминая их.
«Тогда делаем так… – он подвёл вершинку уголка на сетке прицела под ухо левого бойца. – Не подует – пуля левому достанется, подует – правому. Или в одного, или в другого попаду наверняка». Задержал дыхание и с мыслью: «Господи, прости грех мой и направь пулю по воле твоей» – плавно нажал на спуск.
Выстрел грохнул, как обычно, громко и хлёстко, гильза, звякнув, улеглась в россыпи точно таких же, которые были насыпаны тут раньше неизвестным пулемётчиком. Пренебрегая правилами, которые советовали снайперам не любопытствовать после выстрела, Игорь всё-таки опять приник к окуляру прицела. Вдоль бруствера метушливо бегала одна голова в каске. Подбежав в угол, где был пулемёт, укроп вдруг развернулся и побежал обратно. Помня, что приказ Двойки был заставить врагов засесть и не высовываться, Игорь быстро, на глаз, сделал упреждение и выстрелил. Мимо! Каска развернулась и снова метнулась в угол. Игорь перенёс точку прицеливания вправо и снова быстро выстрелил. Опять мимо! Укроп опять побежал влево. Выстрел! Снова мимо!
«Чёрт бы тебя побрал! И чего в траншее не засесть?! Наверняка паника у человека! – Игорь, помня, что магазин заряжен бронебойно-зажигательными патронами, плюнул на мечущегося в траншее укропа и всадил одну за другой три пули в камень. – Бэзешки[32] при попадании в камень дают вспышку и секут осколками, может, хоть это заставит придурка засесть в траншее!»
Слева раздалась автоматная очередь. Это Ронин, не выдержав, в азарте, высаживал в сторону укропов один магазин, потом ещё один. Справа к нему присоединился Док. Он с сигаретой в зубах, щурясь от дыма, короткими очередями разряжал автомат. Его солидно сменил Сом. Затарахтели попеременно и Муля с Русом. Снайперу больше делать тут было нечего, и он сполз вниз. Укропы, как ни странно, не отвечали ни единым выстрелом.
«Ну вот, кажется, ты и открыл свой счёт, снайпер Одесса. – Игорь грыз семечки, глядя, как его друзья резвятся. – Это им за Одессу, за Дом профсоюзов, за Вадика Негатурова!..»
Светка, Джинн и ЦРУ
– Алкоголики чёртовы. Чтоб вы… чтоб вас… – Артём никак не мог подобрать что-то настолько ужасное, что соответствовало бы преступлению рабочих-землекопов, упившихся именно сейчас, когда должна была подойти машина с жидким раствором, а котлован под плавательный бассейн на его даче не был готов.
– И копать-то осталось всего на полметра, – бормотал он, спрыгнув в яму. – Чтоб вы обосра…ись от этого вина и воды чтоб не было вам помыться, – наконец придумал он нужное проклятье и это, как ни странно, немного успокоило. Он взял лопату, брошенную с прочим инструментом в котловане, и принялся сам ковырять грунт и выбрасывать его из котлована.
– Шведы пушки под Полтавой так не бросали как эти ханурики инструмент. Ну подождите, голубчики, проспитесь только, я вам устрою и Полтаву, и Ватерлоо, и Ледовое побоище. Кто жив останется всю жизнь только кефир пить будет.
Простая физическая работа успокаивала, и Артём сам не верил в свою кровожадность. А трое рабочих-молдаван вообще мирно спали чуть в сторонке в тени старой раскидистой груши среди остатков закуски, разбросанных стаканов и пластиковых тарелок. В центре композиции высилась двадцатилитровая наполовину пустая пластиковая канистра с вином. «Апофеоз войны… с зелёным змием» – оценил эту картину Артём, когда приехал на дачный участок.
Лопата звякнула обо что-то твёрдое. Артём машинально копнул чуть в стороне – и там звякнуло, ещё в стороне – там тот же звук. «Или клад или старая бомба, – подумал он. – Если клад – заберу себе, если бомба – отдам государству». Он расчистил руками нечто явно металлическое, но металл был без грамма коррозии – серебристый, чистый и вроде бы даже тёплый на ощупь. Артём расчистил уже довольно порядочный кусок этого «бомбоклада», а границ его так и не обнаружил – очищенная плоскость одной стороной уходила за пределы котлована, а другая плавно уходила в глубь земли.
«Для бомбы великовато, а для сундучка размерчик подходящий, величиной с хату будет, придётся карманы ещё нашить, а то золото некуда распихивать будет», – азартно усмехался Артём про себя.
Сигнал машины и крик: «Хозяева!» были так неожиданны, что Артём вылетел из котлована, как кузнечик с горячей сковородки.
– Хозяин, у меня ещё два заказа, говори быстро, куда бетон сваливать?
– Да вон, под грушу. – Артём говорил внешне спокойно, но пульс у него зашкаливал и руки тряслись, словно его застукали за чем-то очень ужасным, вроде подглядывания в женском туалете.
– Под грушу, так под грушу, – водитель КамАЗа с огромной бетономешалкой вместо кузова, взглядом опытного судоводителя окинул подъезды к груше и тут увидел картину из трёх тел, к которым добавилась дворняжка Приблуда. Она по-хозяйски сортировала остатки стола – брынзу, хлеб и сало съедала на месте, помидоры, огурцы и вино оставляла мухам и молдаванам.
– Там же люди!
– То не