– Фамилия? – нетерпеливо спросил Чирков.
– Погожева.
– Как мне ее увидеть?
– Это невозможно.
– Почему? – Это больше походило на испуг, чем на удивление. Чирков остановился. Выпустил руку Аленки.
И она подумала, какой же он нервный. И ей стало жалко его. И она ответила тихо-тихо:
– Ее нет больше в госпитале.
– Давно?
– С восемнадцатого марта.
– Что с ней случилось?
– У нее погибла сестра. Где-то при бомбежке. Она взяла отпуск. И больше не вернулась.
– Руководство госпиталя не поинтересовалось – почему? – спросил Чирков.
Аленка виновато улыбнулась:
– Такое сейчас время. Со всяким человеком все может случиться.
– Да, – сказал Чирков. – Время такое, что все может случиться… Спасибо вам, Аленка. Вы молодец.
– Это не так трудно было сделать… Я… Сделала с большой охотой. Мне очень хотелось помочь вам.
– Спасибо еще раз. Вы сегодня дежурите. До которого часа?
– До шести вечера.
– Хорошо. А на следующей неделе вы когда дежурите?
– Ночью.
– Будете свободны днем?
– Да. Но дежурить ночью плохо, потому что все равно днем хочется спать. И как-то получается, что не видишь ни дня ни ночи. Вернешься утром, упадешь в постель. Проснешься только к обеду. Пока туда-сюда… Приведешь себя в порядок. И нужно вновь заступать. Лучше дежурить днем.
– Хорошо, – сказал Чирков. – Я это учту. А сейчас мы расстанемся. Я пойду к начальнику госпиталя. Должно же сохраниться личное дело Серафимы Андреевны Погожевой.
В отделе кадров Чиркову принесли потертую тощую папку, в которой лежали трудовые книжки, справки, заявления, видимо, части вольнонаемных сотрудников госпиталя.
– Сейчас найдем, – сказал седой лысоватый мужчина с нездоровым лицом пыльного цвета. Он был в гражданском костюме. И прихрамывал на левую ногу. – Так, что же мы имеем? – Мужчина перебирал документы. – Погожева… Погожева… Есть. Вот, пожалуйте.
Он протянул Чиркову донорскую справку о сдаче крови Погожевой Серафимой Андреевной в городе Батуми.
– И все.
– Не густо, – скептически заметил Чирков.
– Ее к нам прислали из Батуми. Документы, надо полагать, там.
– Как же вы… Взяли человека без документов, без проверки? – голос у Чиркова строгий, словно черный цвет.
Однако кадровика не смутишь. Старый он, чтобы смущаться.
– Людей, дорогой товарищ, не хватает. Все палаты переполнены. Раненые в коридорах лежат. Поднимись, взгляни. Железнодорожный вокзал, а не госпиталь.
– Все это не снимает вопрос о бдительности.
– Правильно… Однако мы под начальством ходим, – стоит на своем кадровик, точно лодка на приколе. – Начальство наше в Батуми. Они направили – они в ответе.
– Направление где?
– Найдем направление… в другом деле. Стало быть, по командировочной линии посмотрим.
Звенит ключами кадровик, словно корова колокольчиком. Ящиками гремит. А на лбу испарина выступила. От натуги или от волнения?
От натуги, думается. Тяжело, видать, ему нагибаться. Годы сопротивляются.
– Вот, пожалуйте… – победоносно подходит к Чиркову, неся перед собой папку, будто каравай хлеба. – Все при деле…
Читает капитан. Верно.
«Начальнику госпиталя в Перевальном…
В ответ на Ваше письмо № 2/347 сообщаем, что направить в Ваше распоряжение врача-рентгенолога – 1, врача-терапевта – 3, врача-окулиста – 1 и младшего медицинского персонала – 25 не имеем возможности. В данный момент командируем в Ваше распоряжение старшую медицинскую сестру Погожеву С. А.
Одновременно предлагаем откомандировать в наше распоряжение врача-невропатолога – 1, которых у вас – 2.
Начальник управления медицинской службы…»
– Документ законный, – сказал кадровик. – Шел специальной почтой.
Чирков нервно барабанил пальцами по столу.
– Паспорт вы у нее смотрели? У вас же военное учреждение.
– Паспорт непременно смотрели. С паспортом все обстоит благополучно.
– Вы это хорошо помните?
– Конечно нет.
Чирков понимает, говорить кадровику о бдительности – попусту терять время.
– Фотографию бы мне… Этой самой Погожевой.
– Чего нет, того нет, – разводит руками кадровик.
И вот Чирков опять в коридоре, угрюмый. Аленка словно поджидает его. Она внезапно появляется из-за колонны. Спрашивает:
– Удачно? Все хорошо?
– Порядочки у вас. Хаос в документации, – сокрушается Чирков.
Аленка не разделяет его печали.
– Людям жизнь здесь возвращают, – говорит она. – О здоровье человека заботятся. Не до бумажек. Понимаете?
– Не понимаю, – морщится Чирков, лицо у него обиженное-обиженное. – Удар от врага нужно ждать не только на фронте. Враг – он коварен…
Фразы какие-то стандартные получаются. Зол Чирков очень. Зол на людей безответственных.
– Фотографию бы мне Погожевой, – вслух думает он. – Посмотреть на лицо, какая она.
– Есть фотография, – радостно говорит Аленка. – Конечно любительская. Но разобрать лицо вполне можно.
Чиркову хочется поцеловать Аленку. Милая, хорошая она. Фотография – это же совсем другое дело. Это уже удача.
– Я сейчас, – говорит Аленка. Потом секунду колеблется: – Пойдемте вместе.
Он держит ее за руку. Они не идут, а бегут по аллее.
Пахнет морем, водорослями и чистой галькой. Волны накатываются где-то здесь, рядом. Их еще не видно за корпусом и деревьями. Но они шумят. На сердце у Чиркова от этого шума радостно и сладко. А может, волны тут ни при чем. Может, причиной тому медсестра, похожая на мальчишку.
Комната Аленки пуста. Девушка предлагает:
– Садитесь.
– Нет, нет…
Она открывает тумбочку, там альбом, пухлый от фотографий.
– Сейчас я найду…
Аленка ловко, точно карты, перебирает фотокарточки.
– Вот! Крайняя слева. Нас подполковник фотографировал из газеты. Думали – не пришлет. А он два дня назад прислал…
Крайней слева была высокая худая женщина с крупными мускулистыми ногами, удлиненным лицом и густыми бровями, сросшимися у переносицы.
– Спасибо, Аленка, спасибо…
Они рядом. Они близко. И, сам того не ожидая, Чирков целует девчонку в губы.
Каиров в гостях у Татьяны
– Может, в небесах и есть рай, но в нем все равно не уютнее, чем у вас в квартире.
Татьяна с изумлением смотрит на гостя, солидного, седого полковника, и заученно улыбается. Но Каирову давно известна эта милая женская хитрость. Впрочем, улыбка у Татьяны получается нежная, непосредственная. И, глядя в ее чистые серые глаза, Каиров в общем-то понимает мужчин, влюблявшихся в эту женщину.
– Если вы хотите снять комнату, – мягко, словно извиняясь, произносит Татьяна, – то… Я не могу сдать. Сейчас… у меня уже есть постоялец.
– Майор интендантской службы Роксан.
– Вы знаете? – удивлена Татьяна. И тут же спрашивает кокетливо: – Это он вас прислал?
– Я сам по себе, – признается Каиров.
– Сожалею. Но ничего другого сказать вам не могу.
– Не огорчайтесь. Я остановился в гостинице Дома офицеров. Кстати, в том самом номере, где жил майор Валерий Сизов. Он, кажется, был вашим квартирантом?
– Это не имеет значения, – сухо ответила Татьяна. Ее, видимо, начал раздражать осведомленный и разговорчивый полковник. – Прежде всего Сизов был моим другом.
– Простите, – сказал Каиров. – Но, коль я здесь, разрешите задать вам несколько вопросов. Они касаются