В течение 24 и 25 августа войска 1‑й армии медленно, с излишней осторожностью, продвигались на запад по пустому пространству, собирая сведения о противнике от местных жителей. Кёнигсбергский укрепленный район приковал внимание командования 1‑й русской армии и командования фронтом. 25 августа генерал-квартирмейстер штаба 1‑й армии ген. Байов, полагая необходимым обложение Кёнигсберга, где, по его мнению, укрылись 1‑й и 17‑й герм. корпуса, представил доклад командующему армией о дальнейшем оперативном использовании армии, в котором он делал вычисления о количестве войск, необходимых для этого обложения.
Относительно же действий армии в сторону Вислы ген. Байов не сказал ни единого слова, упустив из виду, что 8‑я герм. армия еще не уничтожена, а также и то, что директивой главнокомандующего в свое время требовалось совместными действиями 1‑й и 2‑й армий взять в клещи 8‑ю герм. армию западнее Мазурских озер. Но если ген. Байов рассматривал обстановку, ограничиваясь полосой действий 1‑й армии, то, казалось бы, фронтовое командование должно было смотреть на события, по крайней мере, в рамках фронта. Но и фронтовое командование не смогло подняться выше и смотреть шире на ход войны, чем ген. Байов.
26 августа командование фронтом отдало директиву о том, что дальнейшей целью 1‑й армии является обложение Кёнигсберга примерно двумя корпусами, впредь до замены их резервными дивизиями; остальными силами армии следует организовать преследование той части войск противника, которая, не укрывшись в Кёнигсберге, стала бы отступать к Висле. Наступление к западу должно идти на фронте Эльбинг, Саальфельд. Совокупные действия 1‑й и 2‑й армий должны прижать отступающих к Висле германцев к морю и не допускать их до Вислы. В этом смысле были даны указания и командующему 2‑й армией.
Отдавая эту директиву, командующий фронтом допустил непоправимую ошибку, не указав армиям дней и рубежей концентрического преследования отходивших германских войск, что и обусловило последующий разнобой в действиях 1‑й и 2‑й русских армий.
Командующий 1‑й армией ген. Ренненкампф занялся исключительно подготовкой обложения Кёнигсберга, начал хлопотать о перевозке из Ковно крепостной артиллерии для осады крепости и т.п.
В конечном счете русское фронтовое командование и командование 1‑й русской армии отвлекли половину войск 1‑й армии на Кёнигсберг для обложения этой крепости, а другую половину армии остановили до тех пор, пока не будет закончено это обложение, предоставив 2‑ю армию самой себе в предстоявшей ей борьбе против 8‑й герм. армии западнее Мазурских озер.
Конечно, наличие крупного укрепленного района на фланге 1‑й русской армии стесняло последнюю в ведении операций между этой крепостью и Мазурскими озерами, но только до той поры, пока 1‑я русская армия не примкнула свой левый фланг ко 2‑й русской армии западнее Мазурских озер. Это смыкание разобщенных флангов сократило бы фронт обеих армий более чем на 100 км, что позволило бы им образовать сильные резервы в сторону правого фланга за счет тех войск, которые призваны были, растянувшись в нитку, связывать разобщенные фланги 1‑й и 2‑й армий. В этом случае 1‑я армия могла уклонить на юг свои коммуникации, примерно через Августов, Гродно и Осовец, Ломжу, т.е. на такое расстояние, которое гарантировало бы армейский тыл от всяких попыток кёнигсбергской группы немцев разгромить его. Да и это последнее вряд ли могли выполнить те войска, которые имел в виду командующий 1‑й армией, т.е. два германских корпуса.
Остается, однако, неясным, почему на период обложения Кёнигсберга половина 1‑й русской армии должна была стоять на месте. Очевидно, что армии нужно было произвести необходимую перегруппировку в связи с обложением Кёнигсберга, что могло быть сделано при движении вперед, т.е. в западном направлении. Но вместо этого войска стоят на месте, не занимая даже покинутого противником пространства, где русские войска могли бы, по крайней мере, пользоваться местными средствами и уничтожить германскую полицию и ландштурм. Наконец, можно было выбросить вперед часть сил хотя бы с целью разведки, примерно по одному передовому отряду от дивизии. Но и этого сделано не было. По характеру действий 1‑й армии можно думать, что она дошла до пограничных столбов нейтральной страны.
В то время когда 1‑я армия «содействовала обложению Кёнигсберга», генерал-квартирмейстер штаба русского главного командования ген. Данилов вел переговоры с начальником штаба северо-западного фронта ген. Орановским. В этих переговорах Данилов добивался согласия перебросить один русский корпус (2‑й арм.) на левый берег Вислы, в состав новых армий, собиравшихся главным командованием в районе Варшавы для похода на Берлин.
Эти переговоры свидетельствуют о том, что главное командование не было знакомо с событиями в Восточной Пруссии.
Бой под Гумбиненом русское главное командование рассматривало на основании ложных донесений ген. Ренненкампфа как полную русскую победу. Русские считали, что в бою 20 августа войска 8‑й герм. армии разгромлены, что от них имеются только «остатки 1‑го и 17‑го корпусов», укрывшиеся в Кёнигсберге, и что у немцев, следовательно, остались только два корпуса – 1‑й рез. и 20‑й арм., – которые могли быть легко разгромлены войсками 2‑й русской армии.
Такова прелюдия «Танненберга», обусловившая течение и исход этого сражения.
Глава III
Марш-маневр 2‑й русской армии Юго-Западнее Мазурских озер и отход главных сил 8‑й германской армии
1. Степень готовности войск 2‑й русской армии
В свое время, при рассмотрении планов сторон, мы уже имели случай отметить, что по расчетам главного командования к вечеру двенадцатого дня мобилизации войска 2‑й армии заканчивали сосредоточение, кроме одного корпуса. По этому расчету выходило, что в состав 2‑й армии войдут: 4, 5, 6 и 15‑я кав. дивизии, 2, 6, 15 и 23‑й арм. корпуса, а также 1‑я стр. бригада. К этому времени только один 13‑й арм. корпус не заканчивал еще сосредоточения. Если смотреть на степень готовности войск армии глазами главного командования, то можно, конечно, считать сосредоточение 2‑й армии законченным. Однако дело обстояло не так.
Прежде всего, 2‑я армия, по решению главного командования, развертывалась на пространстве от Августова до Вислы и даже западнее этой реки, что составляло протяжение около 300 км. Кроме того, войска армии были эшелонированы в глубину от Августова до Гродно и от Млавы до Варшавы, т.е. на расстояниях от двух до пяти переходов (от 50 до 120 км). При этом из состава войск 2‑й армии выделены были гарнизоны в Гродно, Ломжу, Новогеоргиевск, Варшаву и ряд других пунктов обширного района сосредоточения войск 2‑й армии. Что касается дивизионных, корпусных и армейских тылов, то последние или находились в процессе организации или еще не подошли к своим