- А что если пустить слух о том, что маленький дракон в безопасности? Что он у нас, в Северном Форте? - задумался я. - И неважно, что это всего лишь слух. Тогда есть шанс, что они атакуют или уберутся по хорошему.
Мысль показалась мне здравой.
- Господин генерал! - послышался стук в дверь. - Разведкорпус с докладом!
Я разрешил войти.
- Разрешите доложить, - послышался голос командира. Он положил на стол какой-то медальон, покрытый запекшейся кровью. - Несколько часов назад отрядам раздали вот это! Портрет ребенка, которого они ищут. Это - копия портрета из поместья, который растиражировали магией.
Я открыл медальон, а на меня посмотрел темноволосый мальчик с серыми глазами.
Я закрыл медальон, а мой взгляд упал на туфельку, из которой торчали сверкающие драгоценности. Надо будет отнести ее владелице. Нечего ей делать у меня в кабинете. А заодно узнать про ребенка.
Мне кажется, та, что называет себя Анной- Шарлоттой может что-то не договаривать.
Не станут же исмерийцы просто так рисковать армией?
Я вышел из штаба, направляясь в сторону своей комнаты.
Так, ладно.
Отдам туфлю и сразу вернусь в штаб.
Мне невыносимо смотреть на нее.
Это словно какое-то издевательство судьбы!
Я постучал в дверь, вспоминая унылую серость стен комнаты, но когда дверь открылась, я увидел несколько иную картину. Комната преобразилась. Да так, что я глазам своим не поверил. Появились занавески, кресло, какой-то странный шкаф, коврик, картины! Сейчас в комнате было уютно, словно в небольшом домике.
Это как так-то? Я оставил ее буквально на четыре часа!
Воистину говорила Ба Эвриклея! Там где появляется женщина всегда появляются шторы!
Я смотрел на комнату, забыв, что хотел сказать.
- Я принес твои вещи, - сухо произнес я, отдавая туфельку с драгоценностями.
- Вы как себя чувствуете? - робко спросила она.
Женщина с лицом моей возлюбленной выглядела уставшей и немного смущенной.
Я впервые допустил мысль о том, что она тоже не желала попадать в тело Анны - Шарлотты. Может, у нее была своя счастливая жизнь.
- Я не имею права чувствовать себя плохо, - произнес я, вспоминая слова доктора.
Я смотрел на эту незнакомку, чувствуя какое-то двоякое чувство. Я был благодарен ей за то, что она спасла мне жизнь, и ненавидел за то, что она присвоила чужую личность.
- Может, чай? - послышался робкий голос. Она заглянула мне в глаза, и взглядом показала на две кружки.
Я посмотрел на нее, словно пытаясь понять, смогу ли я вынести ее присутствие, зная, что передо мной совершенно другой человек? Или не смогу?
Глава 39
Он стоял в коридоре, словно сомневаясь. “Нет, он точно откажется!”, - пронеслось в голове, когда я взглянула на лицо Вальтерна.
- Ладно, - произнес он, а я с удивлением увидела, как он вошел в комнату.
Крошечная треснувшая плитка кипятила ковшик с водой, а я достала корзинку с печеньем и пирогом, завернутым в бумагу. И вообще, я чувствовала, что давно ничего не ела. Но от волнения я перестала замечать голод.
Я насыпала заварку в обе кружки, а потом плеснула кипяток. По комнате пошел запах трав, ягод и чего-то пряного. Хм! Какой удивительный запах у этого чая.
- Присаживайся, - гостеприимно указала я на кресло, забывая, что еще недавно обещала перейти на вежливое “вы”.
Чувство скованности никуда не пропадало, а я старалась скрыть неловкость.
- Вот, - я заботливо придвинула кружку к его руке.
Вальтерн смотрел на кружку, потом на меня, а я опустила глаза и поджала губы.
- Спасибо, - произнес Вальтерн, хмуря брови.
Разговор явно не клеился. У меня такое чувство, словно после моего признания между нами вдруг выросла незримая стена размером с Северный Форт.
- Я бы хотел поговорить с тобой по поводу твоего сына, - произнес Вальтерн. Судя по голосу он решил сразу перейти к делу. - Сколько ему лет?
- Шесть, - ответила я, глядя ему в глаза.
- Точно шесть? - спросил Вальтерн.
Могу ли я сказать ему правду? Или лучше не стоит?
Я молчала, понимая, что правды на сегодня достаточно. Он еще первую не переварил, а тут я с добавкой!
- Не совсем, - выдохнула я. - По документам шесть. На самом деле - семь.
- Семь? - глаза Вальтерна расширились. Он нахмурился, словно что-то пытаясь прикинуть в голове.
- Ну да, - ответила я.
Внезапно он усмехнулся. Ни я, ни он к чаю так и не притронулись. Я грела руки о кружку, генерал был занят своими мыслями.
- Хорошо, спрошу по- другому, - произнес Вальтерн, наконец-то делая глоток. Я вспомнила про чай и тоже решила попробовать.
На вкус он был, словно земляника с легкой горчинкой трав. Я даже удивилась такому насыщенному вкусу, решив сделать еще один глоток, чтобы распробовать.
- Кто отец ребенка? - задал вопрос генерал.
Он снова сделал глоток чая, глядя на меня.
- Я не знаю, - усмехнулась я. - Увы. Я узнала о том, что беременна сразу после неудачной помолвки.
- И поэтому ты приняла решение быстро выйти замуж, - продолжил Вальтерн. Его голос вдруг потеплел. Теперь в нем не было ледяных нот. Мы беседовали почти как старые друзья.
- Сознаться честно? Да! - выдохнула я, стиснув зубы. - Не каждый готов слушать круглосуточный скандал по поводу внебрачного ребенка! Поверь, брак был ерундой по сравнению с тем, что творилось в доме родителей. Я готова была бежать, куда глаза глядят, лишь бы не слышать постоянные упреки. Жизнь вдруг стала резко невыносимой. Со мне разговаривали сквозь зубы, смотрели на меня так, как на грязную тряпку. Я просто поняла, что согласна на любой вариант, лишь бы…
- … это все прекратилось, - послышался голос Вальтерна. - Я тебя понимаю.
Я улыбнулась, чувствуя, как горячий чай