Иван смотрел по сторонам, долго мял аккуратный цилиндр, превращая ровные, прямые линии сигареты в мятую кривую, ещё несколько секунд и куски табака полетели в урну. Марычев не курил, но комканье сигарет было своеобразным ритуалом. Именно так он поступал с жизнью тех, кто представлял опасность. Опасность для его власти.
Телефонный звонок вывел его из равновесия этого вечера, он отряхнул руки, улыбнулся входящему внутрь курильщику, вышел наружу и ответил.
— Она сбежала при переезде, — глухо сказал голос.
— Отлично. Боря её обработал, так что сигнал не упустите, а так всё идёт как задумано. Звоните на зону, приставам и местным полицейским, передавайте её. Ну а сами тихонько ловите беглянку и на место. Я скоро уже буду, — Марычев повесил трубку и пробормотал: — Не зря у тебя на кровати красный флажок висел. Теперь всё логично.
Назначенное место
Уютная гостиная дышала ароматами кофе, коньяка, отдавала пылью книг, что стояли в шкафах, сквозь приоткрытое окно сюда залетал терпкий северный ветер, а из стоящего в углу проигрывателя доносилась ненавязчивая лёгкая мелодия.
— Вам удалось меня удивить, Юля, — сказала Алла Николаевна, которую не так давно доставили по приказу Марычева.
— У меня не было такой задачи, — сухо сказала Юля.
— Я наблюдала за вами издалека, вы всегда казались именно той миловидной блондинкой, во всех смыслах, которую и пытались сыграть.
— Алла Николаевна, я и есть миловидная блондинка, — вздохнула Юля. — Давайте немного помолчим. Я так полагаю, вы здесь для определённой цели, поэтому предлагаю дождаться Марычева.
Словно по волшебству в следующую секунду дверь раскрылась, на пороге появился Иван со своей неизменной широкой улыбкой на устах и с коробкой пирожных в руках.
— Дамы, я принёс десерт.
— Мы же здесь не за этим собрались? — сказал Юля.
— Юлечка, в жизни всегда должно быть место для чаепития и наслаждения кулинарными изысками. А иначе всё превращается в суету сует.
— Я не ем сладкое, — отрезала Юля. — И у меня очень много дел. Ценность информации в её свежести. Вы же не будете есть чёрствый и плесневелый хлеб.
— Ох, как вы правы. Ну тогда к делу, — Марычев присел в кресло и посмотрел на Аллу. — Как я и говорил, я вас вытащил для того, чтобы вы провели пластическую операцию и изменили внешность Юле. Сейчас вы должны сказать, какое оборудование необходимо и что вообще для всего этого нужно, а я организую всё в лучшем виде.
— А зачем вам это всё? — спросила Алла.
— Милая Алла Николаевна, я не люблю хамить, но сейчас это не вашего ума дела. Я просто прошу вас выполнить мою просьбу, а через полгода я отпущу вас на все четыре стороны с погашенной судимостью и новой личностью. А заключённую номер двести семьдесят пять, похожую на вас, что совершила дерзкий побег из-под конвоя в Саранске, пусть ищут приставы. Россия такая большая.
— Я не верю вам. Я сейчас проведу операцию, потом вы меня засунете в какую-нибудь дыру, где я сгорю на тяжёлых работах за эти полгода, как свечка.
— Ну мы же цивилизованные люди, — Марычев открыл свою сумку, стоявшую возле его ног, и достал оттуда папку. — Смотрите, вот ваш новый паспорт, СНИЛС и остальные документы. Вы вернётесь не на прежнюю зону, а в колонию-поселение, где тепло, а оттуда уже выйдете другим человеком. Поверьте, я подготовился.
— Хорошо. А вы не боитесь, что я вдруг возьму и всё разболтаю или случится такая ситуация, что мне придётся всё рассказать?
— Алла Николаевна, мы же с вами умные люди. Естественно, я подстраховался, но как именно вам знать незачем.
— Но знаете, я считаю, что за мою услугу это будет маленький гонорар, — сказала женщина. — Вы же наверняка не просто так готовите все эти декорации, скорее всего, у вас есть какая-то информация по посоху, гиперкубу или даже больше. Так вот, я хочу участвовать.
— Алла Николаевна, вам я предлагаю свободу. Ну ещё могу предложить денежное вознаграждение.
— Послушайте, к чему этот цирк? Что вы мне можете предложить? Деньги? Я и так достаточно богата. Свободу? Простите, но я вам не верю. Да и как вы меня заставите? Причинить мне увечья вы не можете, иначе я не смогу оперировать. Близких людей у меня нет. Марго умерла в СИЗО, но вы должны это знать. Да даже если бы и были, вы разговариваете с той, кого считали ведьмой, убейте хоть всех. Мне всё равно. Ну что, генерал, ваш ход, но лучше соглашайтесь, у вас всё равно выбора нет. Иначе зачем бы вы так сложно тащили меня сюда. И если не поторопитесь, я выступлю ещё с какими-нибудь условиями. Теперь я про вас много знаю, — всё больше расходилась Алла Николаевна.
Марычев даже не поменялся в лице, он словно задумался. Продолжая улыбаться, мужчина пробежался пальцами по экрану телефона, выключая камеры в помещении, встал с кресла, подошёл к столику, где стояли хрустальные графины с коньяком, виски, ромом и спросил:
— Дамы, кому налить?
— Мне ничего не нужно, — тихо сказала Юля.
— Мне коньяк, — несколько победных ноток окрасили голос Аллы.
Марычев плеснул себе виски, бокал Аллы наполнил коньяком и в этот момент вспомнил ту самую сигарету, которую он с таким наслаждением выбросил в урну.
— Хорошо. Пусть будет Алла, — пробормотал он, опрокинул свой стакан, встал и быстро сомкнул пальцы на шеи заключённой номер двести семьдесят пять.
Краткий миг, когда сигарета пытается вернуть себе свой прежний облик, всегда завораживал Ивана. Это то мгновение, когда всё ещё можно исправить. Когда ящик из опыта Шрёдингера ещё открыт, и кот точно жив. Когда Марычев — бог. Но и сейчас цилиндр обмяк, превратившись в лохмотья плоти. Чуда не произошло.
— Алло, — Марычев нажал на кнопку интеркома. — Зайди, пожалуйста.
Дверь отворилась, и на пороге возник человек в форме бойца спецназа.
— Слушаю.
— Мадам считала себя ведьмой. Утопите её где-нибудь. Навсегда. Не нужно, чтобы она всплывала, — Иван старательно вытер антисептиком шею Аллы.
— Так точно, — мужчина в форме поднял тело и вышел.
— Не слишком вас испугал? — спросил Марычев, снова наполняя свой бокал.
— К чему это представление? Мы с вами уже всё обсудили. Я согласна взамен на операцию и свободу себе и маме рассказать всё, — Юля не отрываясь смотрела на Марычева. — И теперь, как я понимаю, у вас нет врача.
— Она мне была больше интересна, чтобы понять, знает ли