325к просмотров 13: 00
Читая пост, я постоянно отвлекался. Под четырьмя слоями одежды — термобельё, пиксель, куртка, пулезащитный обвес — ползал нехороший холодок. Туман войны. Чёрт! Упаковывая мертвецов в мешки, они пытаются скрыть потери.
Погружённый в туман войны, пребывая под властью трагических предчувствий, я искал спасительной соломинки не в воспоминаниях, нет! В подобных обстоятельствах человеку моей профессии думать о доме категорически запрещено. Я пытался и молиться, но звуки отдалённых одиночных выстрелов мешали мне сосредоточиться. Я просил Бога помочь мне выполнить свой долг. Смешно, конечно. По-хорошему, мне следовало бы провести в засаде некоторое время, дождаться того, кто придёт за закладками, и тогда…
Лёжа неподвижно на горе из щебня, я окончательно продрог, а за мной ещё никто не пришёл. Двигаться самостоятельно к позициям российской части по плотно заминированной серой зоне немыслимо. Но и оставаться без движения невозможно. Я поднялся на ноги. Сделал несколько приседаний, помахал руками, изгоняя промозглый колотун из-под бронежилета. Щебень оглушительно скрипел под моими ногами. Во влажной тишине звук разносился далеко. Чёрт! Так не годится. Я демаскирую себя!
Осторожно, стараясь и дышать потише, я вышел из храма и двинулся вдоль стены в обход. Чувство опасности согревает лучше крепкого алкоголя. Я сосредоточенно смотрел себе под ноги, опасаясь напороться на растяжку. Левой рукой я опирался на шершавую стену храма. Правой сжимал изготовленное к стрельбе оружие.
«Человеческий материал» — так называет противника Cshumer. Бородатый Бармалей Соломаха — человеческий материал. Его жена, тщеславная девочка в клетчатом пальто — человеческий материал. @margo_pochez с её бьюти-блогом — тоже человеческий материал. Этот вот огромный человек в пикселе, шлеме, с тепловизором на лбу, что по дневному времени кажется излишним — тоже человеческий материал. Впрочем, этот-то со всем своим милитаристским обвесом скорее похож на киборга, героя звёздных войн. Он держится довольно легкомысленно. Роется в щебне, как оголодавший кобель роется в помойке в поисках протухших костей…
Я скорее почувствовал, чем услышал неприятный стрекот, чем-то напоминающий гудение бор-машины. Над нашими головами закружился, гудя, беспилотник — небольшая пластиковая коробочка с блестящим глазком видеокамеры и четырьмя винтами. Я ринулся в какую-то щель, влип в землю, как мне показалось, с ужасным грохотом. Однако огромный господин (или товарищ?) оказался настолько увлечён своим занятием, что забил болта и на меня, и на кружащий у него над головой беспилотник. Он что-то бормотал себе под нос, однако за зудением электромоторчиков я мог разобрать только «Bastard»[96] и «Scum»[97]. Он выплёвывал бранные слова в непосредственно стеклянное очко беспилотника и корчил ему рожи. Умилённый его бесстрашием, я едва сдерживал смех. Действительно, летательный аппарат являлся всего лишь шпионом. Из-за малого размера он не мог быть оснащён гранатой или миной, а значит, не представлял непосредственной опасности. Однако он мог привлечь к здоровяку гибельное внимание какого-нибудь миномёта. Он видел, где я спрятал мои подарки! Он хочет украсть их! Я снял оружие с предохранителя и приготовился к бою. Автоматический пистолет против АКМ… Ну и чёрт с ним! Где наша не пропадала!
Однако я заметил в руках моего киборга довольно увесистый кулёк — нечто продолговатое, обёрнутое газетной бумагой и перемотанное скотчем. Киборг поместил свою находку за спину, в рюкзак, и собрался дать ходу.
Чёрт! С таким разворотом событий я категорически не могу согласиться. А как же поединок со мной?
Пришлось выбираться из своей щели, поднимать оружие и громким голосом заявлять о своём присутствии.
— Matka Boska![98] — воскликнул великан. — Who’s this?[99]
Мне следовало бы влепить ему пулю под шлем, но я почему-то медлил.
— Русский? — спросил великан, делая шаг в мою сторону.
Я нажал на курок. Пуля, просвистевшая у виска, остановила его продвижение, но не испугала. Безумие? Привычка? Ломать голову над особенностями психоэмоционального устройства противника не представлялось возможным. Великан повернулся ко мне спиной и собрался, как мне показалось, улепётывать. Я выстрелил ещё раз. Пуля угодила точно в рюкзак. Над головой великана взвилось белое облачко. Следующую пулю я намеревался всадить в беспилотник, но тот взвился ввысь, понёсся куда-то в сторону и быстро скрылся за ближайшими руинами.
Тем временем мой оппонент вовсе не выглядел обескураженным. Скорее наоборот, он действовал вполне обдуманно. Для начала он избавился от АКМ, осторожно положив его себе под ноги. Затем, подняв обе руки над головой, он двинулся в мою сторону.
— Стой! — рявкнул я. — Halt! [100]
— Хохол или кацап? — осторожно поинтересовался мой оппонент.
Пуля ударила в тепловизор на его шлеме. Рикошет! Николай Угодник! Епископ Мир Ликийских! Зачем ты заступился за него? Тем не менее противник повалился на спину, завозился. Bastard и Scum снова навестили наш укромный уголок.
— Послушай, я не знаю, украинец ты или русский, но мы не хотели оскорблять ваши святыни, — проговорил он, пытаясь подняться на ноги. — Это просто прагматизм. Территорию возле бывшего храма православные не минируют, потому что считают святой. Это очень мило, сентиментально и прочее. Но и мы ведь тоже ничего особенного не делаем. Просто бизнес. Полезный бизнес. Ты знаешь, что такое анестезия? Я тебе объясню. У каждого из нас было счастливое детство. А почему оно такое счастливое, ты не задавал себе вопрос?
Я молчал, ожидая продолжения. Может быть, это война делает людей говорливыми философами?
— Всё дело в эндогенных каннабино́идах, — продолжал детина. — Их вырабатывает организм человека особенно много в детском возрасте. Ну, теперь понятно, почему детство такое счастливое? Всё дело в лимбической системе. Она доминирует над корой головного мозга, которая развивается только с возрастом… Но и потом… Человек ленив. Гедонизм не способствует мышлению, и кора головного мозга у большинства людей спит, но когда они задумываются… Лишние мысли вызывают душевную боль. Я помогаю людям не болеть.
Он говорил так, словно пытался уболтать собственный страх. Моё молчание нервировало его и делало ещё более опасным. Вязать