— Миша, какое ещё мясо⁈ Пошел этот Багратионов знаешь, куда⁈ — возмутилась старушка, размахивая руками. — Нам нужно кормить целое графство! А тут ещё Шульман требует нарастить поставки, так как наша продукция отлично продаётся.
— Бабуль. Торговля это замечательно. Но сейчас я глава трёх родов. И Багратионовы, как видишь, тоже мои люди, — я показал старушке перстень.
— Нет. Я категорически против! Ты вообще знаешь, что сделал этот хрен? — спросила Маргарита Львовна.
— Судя по твоему тону, он сотворил нечто непростительное, — вздохнул я, закатив глаза, и опустился на кресло.
— Этот кретин предложил твоему отцу взять в жены твою мать… — бабуля замялась. — Эммм… В смысле, мать твою… Тьфу! И так и так звучит паршиво, — сплюнула Маргарита Львовна и продолжила. — Как думаешь, дочь отступника прибавляет баллов на политической арене или убавляет их?
— Скорее всего, убавляет.
— Именно так! Из-за твоей матери Константину объявили три войны, да ещё и одновременно! Не будь он так хорош в размахивании кулаками, наш род давно бы вымер. И всё из-за этого чёртового Максима Харитоновича, — зло выпалила старушка.
— Но ведь мой отец мог ему запросто отказать. Я хочу сказать, что Константин Игоревич по собственной воле вляпался в жир ногами.
— Ага. Мог он. Как же, — фыркнула Маргарита Львовна. — Багратионов посулил твоему отцу десяток артефактов, управление над родовыми счетами, а также вручил дарственную на свои земли. Как думаешь, смог Костик воспользоваться дарственной? А я тебе скажу. Нет, конечно же! Аномалия через пару недель сожрала Калининград и все прилегающие территории. В итоге Костя остался с кучей налички на руках, а также войной, на которую вся эта наличка и ушла. Отличный обмен, не правда ли?
— Бабуль, но ведь благодаря Харитоновичу у тебя есть я, — состроив умильную гримасу, произнёс я, подбежал к старушке и приобнял её.
— Михаил Константинович, вам уже восемнадцать лет, могли бы найти себе кого-нибудь помоложе. А то вешаетесь на бедную старушку, — смущённо буркнула Маргарита Львовна.
— А, ну ладно. Так и поступлю, — равнодушно фыркнул я и начал отстраняться, провоцируя бабулю.
— Куда пошел⁈ — строго спросила она и притянула меня обратно. — Раз уж начал обнимать, обнимай, — она улыбнулась уголками губ и продолжила. — Ладно. Всё-таки ты глава рода, кто я такая, чтобы с тобой спорить. И убери с лица вот эту самодовольную улыбку. Манипулятор малолетний. Вьёшь из меня верёвки.
— Бабуль, ты самая лучшая! — выпалил я и поцеловал её в щеку.
— Я знаю, — покрывшись румянцем, ответила Маргарита Львовна и отстранилась. — Всё, беги. А то своими лобызаниями всю косметику с меня сотрёшь.
— Так ты же не красишься, — поймал я её на лжи.
— Знаешь что, умник? — растерянно сказала она. — Топай! Дел по горло. А ты вот это вот всё…
— Понял. Принял. Убежал, — кивнул я и подошел к окну, чтобы катапультироваться из него. — Пойду готовиться к казни.
— Какой казни? — нахмурилась бабушка, ухватив меня за рукав.
— Малышев напал на мои земли, вот хочу ему голову оторвать.
— Не смей! — испуганно заявила она.
— Эммм… С какой это стати? Дело-то плёвое. К вечеру он будет покойником и война закончится.
— Миша, не торопись. Тебе официально объявили войну, или он напал исподтишка?
— Как крыса напал. Дождался удобного момента и грызанул.
— В таком случае, тебе нельзя вот так просто идти и сворачивать графу шею. За незаконное разжигание войны внутри Империи тебя могут казнить. А с учётом напряженности на Китайской границе, это весьма реалистичный сценарий. За новыми конфликтами, скорее всего, пристально следят. Сейчас не время играть с огнём!
Я вскинул руки, едва сдерживая ярость:
— Да как так-то? Это же Малышев напал первым! Я лишь буду защищаться.
Маргарита Львовна тяжело вздохнула и терпеливо, словно объясняя очевидные вещи ребёнку, произнесла:
— Рука Императора редко дотягивается до приграничных территорий. Из-за чего на конфликты редко обращают внимание. Но ты не забывай о том, что ты молодой аристократ. Наследник рода Черчесовых, едва принявший бразды правления. За тобой пристально наблюдает вся знать. И поверь, любая твоя ошибка будет стоить очень дорого.
Я раздражённо закатил глаза, чувствуя, как первоначальная вспышка гнева постепенно гаснет, уступая место более трезвому рассудку.
— Ладно, — выдавил я сквозь зубы, стараясь держать себя в руках. — Как я должен всё обставить, чтобы остановить Малышева и не навредить себе?
Бабушка удовлетворённо кивнула, словно ждала именно этого вопроса. Её лицо смягчилось, и в глазах появился проблеск облегчения.
— Всё довольно просто. Нужно передать официальное заявление в канцелярию — о нападении графа Малышева на наши земли. Также необходимо заполнить бланк на официальное объявление войны между родами. После того, как бумаги будут одобрены, ты сможешь действовать открыто. Никто из знати не станет вклиниваться в конфликт, за которым следит сам Император.
Я нахмурился, представив горы бумаг и долгую волокиту, но спорить не стал. Бабушка, как всегда, была права.
— Хорошо, сделаю, как ты сказала, — нехотя согласился я.
Она положила руку на моё плечо и тепло улыбнулась.
— Ты поступаешь правильно, Миша. Не всегда сила решает всё. Иногда приходится идти сложным путём, чтобы избежать больших проблем. Жаль, что твой отец меня редко слушал. Возможно, сейчас он был бы с нами, если бы имел хотя бы половину твоего терпения и ума.
Я улыбнулся и посмотрел на облака, безмятежно плывущие по небу. Внутри меня по-прежнему бушевала злость и желание немедленно наказать Малышева, но я понимал, что бабушка права. Потерять всё из-за поспешного решения было бы глупо и бессмысленно.
Выпрыгнув в окно, я заскочил в управу, где забрал у Гаврилова толстенную папку со свидетельствами нападения Малышева, а после достал телепортационную костяшку и переместился в Югорск. Ведь там была ближайшая канцелярия. Поймав такси, я попетлял по улочкам Югорска и спустя пятнадцать минут был на месте.
Фасад канцелярии отделан блестящим белым мрамором, а вход украшен причудливой лепниной и гербом рода Романовых. Вид внушительный, да и внутри всё сверкало роскошью. Позолоченные ручки дверей, мраморный пол, дорогие ковры. Судя по всему, эта роскошь тут неспроста. Каждый зашедший должен понимать величие Имперской бюрократии.