— Почти ничего, — тихо отозвался Верфолд. — Мутная пелена, тени, шорохи. Я чувствую тьму, ее невозможно не чувствовать, но не вижу. Мой дар слишком слаб.
— А остальные темные? Здесь ведь есть темные маги?
— То же самое. Мы не видим, а скорее чувствуем.
Верфолд замолчал на мгновение, а потом тихо добавил:
— Но даже этого хватает, чтобы понять: это дело рук темного мага. Не так ли?
Я снова обратила взгляд на поле, перерытое и обожженное, со следами пепла, крови и ошметков темной магии.
— Нет, — чуть слышно возразила, ощущая, как от тревоги, боли и отчаяния болезненно сжимается сердце, — не мага… ведьмы. Это сделала темная ведьма. Именно она прокляла Запределье.
— Значит, все-таки ведьма, — глухо протянул Верфолд.
В светло-зеленых глазах что-то мелькнуло и пропало, уступив место равнодушию и какому-то смирению.
— Да, — подтвердила я.
Пальцы от напряжения слегка сводило. Кроме того, здесь было довольно холодно. Стоило бы достать перчатки, но я словно забыла о них.
— Уверены?
— Более чем, — вцепившись в воротник пальто, кивнула я.
Верфолду, как темному, не требовалось объяснять о притяжении тьмы. О том, как горят пальцы от ощущения родной магии. О жутком голоде, который не сможет утолить никакая еда или напиток. О темной крови, что горела в жилах, искушая переступить тонкую грань, которая отделяет нас от безумия.
— Это проклятие ведь можно обратить?
— Не знаю, — честно призналась я.
Обернувшись, встретилась глазами с Рейганом. Он стоял в стороне, не сводя с меня взгляда. И этот взгляд неожиданно стал поддержкой, которой мне так не хватало.
— Вы же ведьма и должны…
— Что? — резко спросила я, пытаясь скрыть за злостью свою растерянность и тревогу. — Должна все уметь? Проклинать и снимать любое проклятие по щелчку пальцев? Это так не работает. Не каждое проклятие можно обратить. Не каждую силу можно остановить.
Верфолд тут же отступил, виновато склонив голову.
— Простите, я не хотел вас обидеть, княгиня.
Конечно, он не виноват. Но близость тьмы и аромат крови действовали опьяняюще, вытаскивая наружу не самые лучшие качества. Мне нужен был якорь, тот, за кого я могла бы ухватиться и не утонуть в запретной жажде крови.
— Вы свободны.
Я махнула рукой и, резко развернувшись, направилась к мужу. Старалась идти медленно и спокойно, хотя хотелось бежать.
Рейган словно почувствовал мое состояние, быстро распрощался с магами и сам зашагал ко мне. Мрачный, темный, с пронзительным взглядом фиалковых глаз.
— Проблемы?
Лишь оказавшись рядом, я смогла сделать глубокий вдох. Все это время я задерживала дыхание и сама этого не замечала.
— Ты знал о проклятии? — порывисто поинтересовалась я, вновь поправляя воротник пальто.
Ветер в поле был резким и очень сильным. Мороз щипал за щеки и кончик носа, а пальцы без перчаток совсем онемели.
Рейган промолчал.
— Поэтому ты так не любишь темных? Поэтому все так… так ко мне относятся? Потому что я одна из ведьм? — продолжила напирать я. — Потому что одна из тех, кто проклял Запределье?
— Значит, ведьма, — медленно произнес Рейган, отводя глаза и осматривая поле.
В его голосе я не услышала удивления, скорее принятие. Совсем как у Верфолда. И это тоже разозлило.
— Только не говори, что ты не знал, — резко бросила я и полезла в карманы, пытаясь найти перчатки.
— Догадывался.
— Издеваешься, да любая ведьма…
— Ты не поняла, Франческа, — перебил Рейган, вновь переводя на меня взгляд. — Во всех двенадцати княжествах почти не осталось ведьм. Темных магов очень мало, а те, что есть, имеют очень слабый дар. У нас не было никого, кто бы мог рассказать о проклятии и подтвердить подозрения. Мы догадывались, но не могли ни подтвердить, ни опровергнуть это.
Я открыла рот и закрыла. Обернувшись, тоже осмотрела поле. Снег был такой белый, что глазам больно. И на фоне этой невинной белизны черная обожженная земля с кусками изуродованной растительности воспринималась каким-то кощунством.
— Ты сможешь снять это проклятие?
Такое впечатление, что Рейган даже дыхание затаил, так ждал ответа. И тем сложнее было ему сказать.
Перчатки я все-таки нашла и принялась надевать, специально затягивая время. Жаль, что у меня не имелось возможности растянуть это на более долгий срок.
И вот руки попали в тепло. Медлить больше нельзя, настала пора признаваться. Зажмурившись, я выдохнула:
— Нет.
Рейган не стал ругаться, спрашивать, издеваться и насмехаться, мол, такая сильная ведьма и не способна снять какое-то проклятие.
— Ясно.
Он отвернулся. Наверняка мысленно делал подсчеты и строил планы, как быть и что делать, раз я оказалась бесполезной.
— Нет, не ясно, — огрызнулась я и, глубоко вздохнув, выпалила: — Уровень у каждой ведьмы разный. Как у любого мага и чародея. Одна сильнее, другая слабее. Проклятия тоже бывают разной силы. Но каждое из них меркнет перед предсмертным!
Наши взгляды встретились.
— Эту ведьму убили, — тихо добавила я.
Рейган вздрогнул.
— Убили? Этого не может быть. — Он покачал головой, отказываясь верить. — Здесь в Запределье не вели охоту на темных. Они не подвергались гонениям, которые существовали во времена Раскола.
— И тем не менее. Рейган, это предсмертное проклятие, которое ведьма произносит в момент своей насильственной смерти. Не знаю, за что… как, но… она очень сильно ненавидела своих палачей, раз решилась на такое.
Я зябко повела плечами и попробовала представить себя на месте несчастной. Смогла бы я поступить так же? Смогла бы… хватило бы сил и злости.
Винила ли я ее? Нет. Если бы и меня предал любимый, а я подозревала, что дело именно в этом, то… не простила бы. Ни его, ни его потомков.
— Если его нельзя снять, то что нам делать? — спросил Рейган.
Я не сразу ответила. Некоторое время стояла, глядя перед собой.
— Узнать правду.
— Какую правду?
— Кто и за что ее казнил.
— И как ты себе это представляешь? — нахмурился он. — Ты хоть знаешь, сколько времени прошло? Возможно, три или четыре столетия. Это долгий срок. Ведьмы столько не живут. А мы даже не знаем ее имя.
— Диана, — тихо произнесла я. Мне показалось, что