— Сашенька, я очень соскучилась, — теперь уже она покрывала его шею поцелуями. — Каждый день думала о тебе, представляла, как ты меня обнимаешь, как снимаешь те панталончики. Я ведь сейчас в них…
— Душа моя, а хочешь покажу, как это делают львы? Р-р-р-ры! –егоруки начали «гулять» по женскому телу, заставляя ее тяжело задышать. — Р-р-р-р-ры!
— Да, мой лев. Р-р-р-ры! Только… дверь, закрой дверь. Ведь кто-то может зайти.
… Словом, этот день прошел хорошо, оставив доброе теплое ощущение. Почти все время провел с Ташей, детьми, немного — за работой над своими произведениями.
… Засыпал Александр с улыбкой на губах. Все, что его тревожило днем, сейчас казалось несущественным. Внутри него разливалось спокойствие, царила абсолютная уверенность, что все с ним и его семье будет хорошо, что он со всем обязательно справится.
— Обязательно справлюсь, — шептали его губы.
Рядом заворочалась Таша, тихо сопевшая у его плеча.
— Спи… Мы обязательно справимся. Пусть только попробуют к нам сунуться, разорву, как тузик грелку…
— Тузик? — спросонья пробормотала Таша, открыв один глаз. — А грелка зачем? Холодно?
— Спи, душа мая…
И вскоре, обнявшись, затихли.
* * *
Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.
Глубокая ночь.
На улице вьюжило, дул ледяной ветер, бросая на стены домов, окна колючий снег, мелкие льдинки. Холодина такая, что даже бродячие псы давно уже замолкли и попрятались по подворотням. Не слышно было цокота копыт казачьих разъездов, что должны были патрулировать улицы ночного города. Не вопили простуженными голосами срамные песни запоздавшие гуляки, не выясняли отношения между собой. Казалось, всех разогнал мороз и ледяной ветер.
Хотя, может и не всех.
— Каин, кудой дальше-то? — с пролетки спрыгнул долговязый мужик в тулупе и начал вглядываться в темный проулок. — Тудой к этому дому или тудой к другому дому? — тыкал рукой по сторонам, то и дело оглядываясь в сторону пролетки. — А то боязно тут долго стоять. Не приведи Господь казара прискачет, не отобьемся…
— Не бухи, Карп, как старая кошелка, — прогудел глухой голос, а затем из пролетки спрыгнул здоровяк в солдатской шинели и заячьей шапке на голове. Жадно вдохнул ледяной воздух, размазывая падавший снег по лицу. — С Ванькой Каиным не пропадешь. Я же заговоренный, оттого и с любого делас большой прибылью прихожу. Так что, не ссыл, Карп, после этого дела с большой монетой будешь. А про казару забудь, сегодня ее здесь точно не будет.
Сказал про казачий разъезд так, словно точно знал, когда и где он должен сегодня ночью патрулировать. Странно, откуда Ванька Каин, самый известный душегуб и разбойник Петербурга, мог про такое знать? Не в полиции или в управе же ему сказали? Глупость, конечно.
Хотя про Ваньку Каина поговаривали, что, несмотря на душегубство, с ним водили дела очень важные люди. Мол, именно они его и выручали, когда совсем горячо становилось.
— Нам в этот двор нужен. Только пролетку спрячь, чтобы с проспекта не видно было, — Каин показал на ближайший проулок, куда и следовало ехать. — А вы еще раз слухайте, что делать.
Вскоре пролетка спряталась возле одноэтажной пристройки, а шестеро ее пассажиров собрались рядом.
— В доме ничаво не трогать — ни монеты, ни цацки. Увижу, выпотрошу, как куренка, — Каин с угрозой заглядывал в глаза своим подручным, всем своим видом показывая, что ничуть не шутит. В его руках, словно в подтверждение угроз, показался нож. — Все ясно?
— А який там черт тогда делать? — скривился долговязый, с жадностью оглядывая богато выглядевший дом. Находился в самом центре Петербурга, а значит, денежки у хозяев точно водились. — Может хоть рубликами разжи…
И охнул, не успев договорить. Скосил глаза вниз, почуяв острый кончик ножа у своего подбородка.
— Ты, гнида, глухой? Я же сказал, что в доме ничаво не брать, — ощерился Каин, показывая гнилые пеньки зубов. — Из пролетки тащите тех трех барчуков, что мы вытащили из кабака. Кладите их у крыльца так, будто бы они в дверь ломились, а хозяин прямо на них выскочил. Шустрее, окаянные!
Из пролетки быстро вытащили три тела, явно не из бедных. На каждом из троицы были дорогие шубы с меховыми воротниками, дорогие трости. Им в руки вложили по богато украшенному пистолю и направили стволами в сторону двери. Все должно было выглядеть так, словно богатые молодчики, упившись вином до умопомрачения, решили взять штурмом этот дом. А хозяин при этом…
— Как с хозяином разберемся, этим барчукам по пуле в брюхо пустим. Ясно?
Подручники кивнули.
— Филин, а теперь твой выход, — Каин показал на дверь, к которой тут же подошел небольшой мужичок с ломиком. — А мы с Карпом через окно зайдем, тепленьким в одних портках возьмем. Как раз здесь спальня.
Ухмыльнувшись, главарь нагнулся к окну, и начал ножом осторожно ковырять раму. Дерево оказалось на удивление крепким, и даже не думало поддаваться.
— Сука, — бурчал Каин, нажимая на нож всем телом. — Крепко держится… Пошуметь придется.
Шуметь же никак не хотелось. Об этом деле просили такие важные люди, что Каин даже помыслить не мог отказаться. Подумать только, с разговором об этом к нему пришли ходатаи от жандармов. А были и другие люди, имена которых и произносить было страшно.
— Карп, что встал, как девка на выданье? Помогай, — зло буркнул он в сторону товарища. — Нажимай на раму, а я тянуть буду.
Тот и навалился, заставив раму жалобно захрустеть. Появилась трещина, звонко тренькнуло стекло.
* * *
Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.
Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных
Пушкин проснулся и застыл с открытыми глазами, бездумно вглядываясь в непроглядную темень спальни. Сейчас на душе, как никогда, было неспокойно, очень тревожно. Только почему, никак не мог понять.
— Поел что ли на ночь лишнего? — он поморщился, чувствуя, как кровь билась в висках. Его охватило странное возбуждение, после которого точно уже не уснешь. — Ни хер…
Дернувшись, Александр с трудом подавил в себе вскрик.
В дальнем окне спальни вдруг мелькнула тень. Через мгновение что-то скрипнуло, захрустело. Похоже, кто-то пытался открыть оконную раму, но не рассчитал, что ее не так давно заменили на новую и более крепкую.
— Началось, б…ь. Вот и дождался револьверов…
Откинув одело, поэт одним движением