— Извини, что так получилось, я, правда, хотел тебе помочь, Альси, — слукавил Воронцов.
— Нет, что ты — это не твоя вина, Алексей, — растерянно моргнула девушка. — Мне нужно было действовать более скрытно.
Глава 25
Мужчина услышал шаги с разговорами на улице и попросил девушку выглянуть.
— Вождь и ещё несколько охотников выдвинулись в сторону водопада, — девушка повернулась к человеку. — Я пойду, у меня ещё много дел сегодня.
— Иди, конечно, красавица. Спасибо тебе за твой эликсир, он помог мне. Дракон смотрел прямо на меня, но так и не заметил.
— Рада… что помогла, — Альси отвернулась, но Алексей успел заметить блеск слёз в уголках её глаз. Дверь захлопнулась, а он долго смотрел на остывающее рагу, выковыривая кости. — М-да, неловко получилось, — отхлебнул он плодового вина. — Девчонка хотела уехать в город, посмотреть мир, а я её обломал.
— Ме-е-е! — протяжное блеяние раздалось прямо над ухом, заставив Воронцова вздрогнуть. — Ме-е-е!
Едва неоглушённый, он резко вскочил с пенька. Чёрная с серыми пятнами коза, упорно жующая край его плаща, отпрыгнула в сторону и тупо уставилась на него жёлтыми глазами.
— Бакулюм те в харю! — прошипел Алексей, шлёпнув животное по влажному носу. От шерсти козы пахло навозом и прелым сеном. — Бесящая рогатая тварь…
Он выдернул плащ из её пасти, оставив на ткани нить липкой слюны.
Солнце било в глаза, но Воронцов не сводил взгляда с процессии, ползущей по горной тропе.
Как бы ни хотелось спать, но в такой напряжённый момент, когда Воо мог подстроить козни в любую секунду, чтобы завладеть яйцом, нужно было быть настороже. Где-то там, за спиной, в мешке под лавкой пульсировало драконье яйцо, излучая тепло, как раскалённый уголь, грозясь спалить хибару.
Вождь Воо шёл впереди, сгорбившись так, будто невидимая гиря давила ему на затылок. Его белые одежды, некогда сиявшие как снег, в эту минуту казались саваном. Посох с резным набалдашником — символ власти — глухо постукивал о камни, словно отсчитывая секунды до расплаты. За ним четверо охотников с каменными лицами несли носилки из сломанных копий. На них, под чёрным полотном, угадывался контур тела — слишком маленького, словно смерть съела часть плоти.
Алексея подмывало спросить, когда будут похороны, но он тактично промолчал, когда вождь проходил максимально близко к нему по тропе, ведущей к главной улице.
Старик замедлил шаг. Голова его повернулась к Воронцову с противным хрустом, будто позвонки схватились ржавчиной. Алексей встретил его взгляд — два белесых овала в глазницах. Ненависть. Злоба. Но глубже, в морщинах вокруг век, пряталось что-то иное — бессильная ярость отца, пережившего сына.
— Когда вторая сатели поднимется над головой Эстера… — голос Воо противно заскрипел, как дверь в заброшенной постройке, — явись на площадь. Ты последний, кто видел Вола живым. Расскажешь, как всё было.
Он не ждал ответа. Воо повернулся так резко, что посох высек искру из камня, и пошёл дальше.
Алексей задушил в зародыше вопрос об Исиде, будто проглотил раскалённый уголёк. Слова жгли горло, но зубы стиснулись сами собой — старик лишь усмехнулся бы в ответ, прикрывшись маской скорби.
Когда последние шорохи похоронной процессии затихли за поворотом, он вытащил бластер. Металл холодно блеснул в косых лучах солнца, а пальцы привычно задвигались, разбирая механизм. Щелчок — снята панель энергоблока. Скрип — выдвинут преобразующий кристалл. Внутри ствола застыли крупинки горного песка. Чистка оружия успокаивала — ритмичные движения отвлекали от мысли, что скоро придётся стрелять в тех, чьи лица он уже запомнил.
Где-то внутри, в районе солнечного сплетения, скреблось что-то острое и цепкое. Не страх — номарх давно забыл его вкус. Скорее звериное чутьё, заставлявшее кожу покрываться мурашками. «Сегодня оружие ещё пригодится», — шептали ему ветер, шелест листьев, даже тиканье охлаждающего модуля.
— П-и-и-и-к! — смешной звук, похожий на чириканье птенца, донёсся из-за угла. Альси прижалась к стене хижины, её пальцы судорожно мяли подол платья. Глаза, огромные от волнения, метались между Воронцовым и пустой улицей.
— Дор скачет обратно, — прошептала она, подкравшись ещё ближе. От неё пахло травами и молоком. — Дети видели его в глубине долины… Он не один.
Алексей кивнул, не выпуская из рук деталей разобранного бластера. Взгляд его скользнул по её лицу — бледному, но решительному. Эта девчонка рисковала шеей ради него, и это заставляло что-то ёкнуть под рёбрами.
— Спасибо, Альси. — Он намеренно произнёс имя медленно, растягивая звуки, и увидел, как её уши покраснели. — Это… важнее, чем ты думаешь.
Девушка улыбнулась уголком губ — быстро, словно украдкой, — и растворилась в тени дома, будто её и не было.
— Значит, Исида жива, — радостная новость кружилась в мыслях.
Пальцы сами собрали бластер в обратном порядке: щёлк-жужж-гудение.
Старик Воо не дурак — в отличие от своих сыновей, он понимал цену заложников. Алексей представил, как принцесса, закутанная в грязный плащ, шагала по тропе в сопровождении Дора и охотников. Её гордая шея согнута, но… взгляд не сломлен и наполнен благодарностью к спасителю…
Солнце, словно раскалённая монета, катилось к зубчатому гребню гор. Длинные тени от скал тянулись к посёлку тирсов.
Маленький тирс выскочил на тропу к ручью, споткнувшись о корень в двух шагах от Воронцова. Грязный балахон мальчугана пах дымом и потом, а босые ноги были исцарапаны камнями. Поднявшись на ноги, он выкрикнул, задыхаясь от бега:
— Эй, гилзале! Вождь зовёт! Говорит… — ребёнок судорожно сглотнул, — чтобы ты не забыл овум!
Алексей медленно поднял на парня глаза. Солнце уже почти спряталось за горной грядой, окрашивая небо в кровавые тона. Он встал с пня, ощущая, как затекшие мышцы ног пронзила ноющая боль. Плащ, накинутый на плечи, всё ещё сохранял запах гари и вулканической серы.
— Беги, пацан, — буркнул он, поправляя бластер на поясе. — Скажи вождю — иду.
Никто не попытался его остановить на пути к дому вождя — женщины спешно несли дрова к погребальному костру, хотя, казалось бы, что там после дракона сжигать? Редкие мужчины занимались разделкой козы для пиршества, избегая встречи взглядом. Лишь старуха у колодца скрестила корявые пальцы с жёлтыми когтями в знак сглаза, бормоча проклятия.
Дверь скрипнула, открывая просторную комнату, залитую дрожащим светом