Прошла вечность. Веко медленно закрылось.
«Спи, красавец…» — выдохнул Алексей, касаясь яйца. Скорлупа обожгла даже через перчатки, словно раскалённый камень.
Чудом удалось его инстинктивно не выронить и удержать его в руках. Поспешно он запихал яйцо в мешок, который повесил за спину. В районе туловища защитная ткань «Авантюриста» была гораздо плотнее, чем на перчатках, так что жара уже так сильно не ощущалось — максимум тепло.
Он ожидал рёва, взмаха крыльев… Но драконы лишь кряхтели во сне, перебирая когтистыми лапами.
Отступая к выходу, Воронцов ступал на свои следы в слое пепла.
«Беги! Беги, пока они не почуяли кражу! — бились мысли у него в голове. Ледяной пот скатывался по лицу к подбородку. Спина вся взмокла настолько, что система отведения влаги не справлялась. — Стой-стой-стой… — тут же останавливал он себя. — Если побежишь сейчас, драконы могут услышать и проснуться. Жди. Терпи. Иди медленно, спокойно и без волнения. Ведь беспокойство приводит к ошибкам. А они в твоём случае приведут к гибели».
Он с трудом дотерпел до выхода из драконьего гнезда. Но ему не хватило терпения выйти наружу. Страх подстегнул его. У выхода он рванул вперёд, будто за ним уже гнался проснувшийся дракон, обдавая стены пещеры огненной струёй.
Огромными прыжками человек добежал до Вола и рывком поднял спящего парня на ноги.
— Бежим! — крикнул он тирсу, который в замешательстве крутил головой, пытаясь сообразить, что происходит.
— А что? Куда? Зачем? — схватился он за раненый бок и поморщился от боли.
Алексей молча сунул ему под нос мешок и приоткрыл горловину, сквозь которую можно было различить драконье яйцо. Глаза Вола округлились, будто он увидел призрак Айша.
— Откуда оно у тебя⁈
— У ларана за углом открутил, конечно! — съязвил Воронцов, затягивая мешок и помещая его за спину. — Украл у драконов, пока ты храпел. Скоро хозяева хватятся, так что бежим, пока живы!
— О, всесильный Айша, прости этого безумца! — забормотал Вол, воздевая руки к небу, но Алексей грубо толкнул его в спину.
— За что ты просишь простить своего бога? За то, что я забрал то, зачем мы шли? — Алексей не добился вразумительного ответа, поэтому продолжил. — Молитвы оставь на потом. Если хочешь выжить — двигай!
— Да-да… Наверное, я ещё не проснулся, — пробормотал ширт, пошатываясь. — Бежим.
— А ты сможешь?
— Да, но недолго… Мазь, кажется, помогла, — соврал Вол, пряча гримасу боли, и рванул вперёд.
Воронцов кивнул и проверил мешок. Он опасался того, что раскалённое драконье яйцо прожжёт ткань. Но последняя была достаточно плотной, а добыча не такой горячей, чтобы породить пламя. Да и остывал Овум потихоньку.
Глава 24
Алексей закинул мешок с яйцом за плечи, затянул ремни и бросился следом. Ширт семенил в сторону, противоположную ущелью.
— Эй, Вол! Ущелье там! — Воронцов схватил его за плащ, едва не сорвав повязку.
— Я знаю! — огрызнулся тирс. — Спускаться будем здесь.
За скалами открылся склон, покрытый гладким чёрным стеклом застывшей лавы. Вол подбежал к двум валунам, где лежали свёрнутые циновки из гибкого бамбукоподобного дерева.
— Помоги, номарх! — крикнул он, раскатывая одну из них. — Этот склон ведёт прямо в долину. Туда стекала лава, когда Айша расплавил гору.
— Отлично… — Воронцов язвительно хмыкнул. — Сначала аквапарк со слепошарыми слизнями, теперь бобслей по вулканическому стеклу. Ваши аттракционы убийственны.
Он бросил взгляд на чёрный провал пещеры. Оттуда ещё не доносилось рёва, но время таяло, как снежинка на ладони.
Вол прыгнул на циновку, оттолкнулся и понёсся вниз, крича:
— Давай, номарх! Не отставай!
— Сволочь! — Алексей плюхнулся на вторую циновку, стиснув зубы. Выбора не было: либо рискнуть спуском, либо стать завтраком драконов. — Раньше он мелочь воплями подманивал, теперь переключился на драконов…
Где-то в глубине пещеры раздался громоподобный рёв, от которого завибрировала земля под пятой точкой, и Алексей с силой оттолкнулся.
Циновка со скрипом заскользила по стеклянной поверхности, набирая бешеную скорость. Ветер свистел в ушах, а камни мелькали как пули. Алексей вцепился в края, пытаясь рулить ногами, но склон крутил их змейкой, бросая из стороны в сторону.
— Тормози! Тормози, чёрт возьми! — орал Вол впереди, но его голос тонул в грохоте.
Лава под ногами сверкала, как зеркало, отражая свет восходящего солнца. Где-то внизу уже виднелась долина — зелёная и невероятно далёкая. Алексей только успел подумать, что вряд ли переживёт этот «аттракцион», как циновка подпрыгнула на наплыве, едва не швырнув его в скалы.
Они развили сумасшедшую скорость. Ветер выл в ушах, а сердце Алексея колотилось так, будто рвалось наружу. От резкого перепада высот заложило уши, и мир на мгновение погрузился в глухую вату, где был слышен только собственный прерывистый стук крови в висках. Он вцепился в циновку, пальцы онемели от напряжения, но отпустить — значило мгновенно превратиться в кровавое пятно на скалах.
«Авантюрист», потрёпанный и наспех залатанный, натужно гудел, блокируя перегрузку, будто умолял о пощаде. Алексей мысленно молился, чтобы костюм выдержал, но скальные выступы мелькали так близко, что он чувствовал, как вихрь от них хлестал по лицу.
«Врежусь — и всё. Даже импланты не спасут!»
Гранитные глыбы пролетали мимо, как кадры из кошмара. Где-то в подсознании шевельнулась картинка: его тело, размазанное по камням, а вокруг копошатся падальщики с жёлтыми глазами. Кости, выбеленные солнцем, станут уроком для новых поколений тирсов: «Смотрите, как глупо умирают номархи».
— Чёрт! — выдохнул он, вжимаясь в циновку. Живот свело от страха, а в горле стоял ком. Даже драконы казались теперь меньшим злом.
Склон крутил их в бешеном танце. Алексей поймал себя на мысли, что улыбается — истерично, беззвучно.
«Если выживу, расскажу Иритт… если выживу…»
После очередного поворота лава резко закончилась, и они полетели вниз с обрыва. Воздух свистел в ушах, а сердце Алексея бешено колотилось, пока внизу, сквозь пелену брызг, не заблестела голубая гладь озера. Грохот водопада, низвергавшегося с отвесных скал, смешался с его облегчённым вздохом. В последнюю секунду антиграв рывком замедлил падение, и Воронцов плавно плюхнулся в воду, подняв фонтан искрящихся брызг.
Ледяная вода обожгла лицо, словно тысяча игл впилась в кожу. Воронцов вынырнул мгновенно, отряхиваясь, словно пёс. В отличие от Вола, который барахтался в намокшем плаще, как подстреленная