— Иван Федорович, — сказал я, не вставая с места, — неделя это слишком долго. За это время культуры окончательно погибнут, а Лаптев успеет организовать новые препятствия.
Савельев удивленно поднял брови:
— Но юридическое оформление требует времени…
— А что если сделать наоборот? — перебил я. — Сначала дать временное разрешение на возобновление работ, а документы оформить задним числом?
— Это нарушение процедуры, — нахмурился заместитель председателя.
— Не нарушение, а административная гибкость, — возразил я. — Вы же заместитель председателя облисполкома, имеете право принимать оперативные решения в интересах развития сельского хозяйства.
Я достал из папки фотографии террасированных участков и результатов очистки земель:
— Посмотрите, Иван Федорович. Вот что дает наша работа. Мертвые земли оживают, урожайность растет. А теперь все это может остановиться из-за бумажной волокиты.
Савельев внимательно изучал снимки, время от времени качая головой:
— Впечатляющие результаты, но все-таки…
— А представьте, — продолжал я, — что об этом узнают в Москве. Перспективная разработка погибла из-за бюрократических проволочек в области. Кто будет отвечать?
В глазах заместителя председателя мелькнула тревога. Критика из центра была последним, чего хотел любой областной руководитель.
— Что конкретно предлагаете? — спросил он после паузы.
— Подпишите распоряжение о временном разрешении работ до получения постоянной лицензии. А параллельно дайте указание юристам ускорить оформление. Я готов сам помочь с подготовкой документов.
— Сами? Но у вас же нет юридического образования…
— Зато есть понимание специфики работы. И время, которого нет у ваших юристов.
Савельев задумался, барабаня пальцами по столу. Я понимал, что сейчас решается судьба всего проекта.
— Иван Федорович, — добавил я мягче, — скоро у вас совещание с руководством. Представьте, как эффектно будет выглядеть доклад о новом НИО, который уже дает практические результаты.
Глаза заместителя председателя заблестели. Идея произвести впечатление на районное руководство ему явно понравилась.
— Хорошо, — решил он наконец. — Но с условиями. Во-первых, вы лично отвечаете за качество документов. Во-вторых, если что-то пойдет не так, ответственность ляжет на вас.
— Согласен, — немедленно ответил я.
Савельев нажал кнопку селектора:
— Зовите Петра Ивановича из юридического отдела. Срочно.
Через десять минут в кабинет вошел пожилой мужчина в строгом костюме с папкой документов под мышкой.
— Петр Иванович, — сказал Савельев, — нужно срочно оформить создание НИО при совхозе «Заря». Товарищ Корнилов будет помогать с подготовкой материалов.
Юрист недовольно поморщился:
— Иван Федорович, это займет минимум две недели…
— У вас есть два дня, — отрезал заместитель председателя. — Работайте в тесном контакте с товарищем Корниловым.
Следующие два дня я практически не выходил из областного центра. Снял номер в гостинице «Алтай» и с утра до вечера просиживал в юридическом отделе облисполкома.
Петр Иванович, несмотря на первоначальное недовольство, оказался толковым специалистом. Я быстро понял принципы работы с документооборотом и стал подавать ему уже готовые проекты приказов и постановлений.
— Откуда вы знаете такие тонкости? — удивлялся юрист, просматривая мой проект устава НИО.
— Читаю нормативные акты по ночам, — отвечал я. — Когда дело касается выживания проекта, желание трудиться появляется само собой.
К концу второго дня пакет документов был готов. Временное разрешение на работу, проект приказа о создании НИО, согласования с санэпидстанцией и пожарной инспекцией.
— Удивительно, — признался Петр Иванович, складывая бумаги в папку, — за два дня сделали то, на что обычно уходит месяц.
— Когда нет времени на раскачку, работается эффективнее, — ответил я.
Савельев подписал все документы в тот же вечер, а я уже на следующее утро мчался обратно с драгоценной папкой.
В районе документы произвели должное впечатление. Надо было видеть лицо Покровского, когда он увидел областные документы со свежими печатями. Он изучил бумаги, несколько раз позвонил в область, только после этого разрешил возобновить работу лаборатории.
— Статус научного учреждения меняет дело, — признал он. — Но требования к оформлению работ ужесточаются. Нужны протоколы, журналы, отчеты.
— Обязательно будем вести, — пообещал я.
Стукалов при этом разговоре выглядел крайне недовольным. Его козырь оказался битым, а Лаптев наверняка устроит разнос за провал операции.
— А кто будет заведовать этим НИО? — ехидно спросил ревизор.
— Я, — спокойно ответил я. — Приказ уже подписан.
К концу дня лаборатория возобновила работу. Кутузов с облегчением снял печати с оборудования, проверил состояние культур. К счастью, большинство штаммов удалось сохранить.
— Ловко вывернулись, — признал лаборант. — А я думал, все пропало.
— В бюрократии главное найти правильную формулировку, — объяснил я. — У каждого запрета есть исключения.
Ефимов, который до этого нервничал из-за возможного закрытия лаборатории, теперь с энтузиазмом взялся за оформление документации НИО.
— Будем вести настоящие научные отчеты, — сказал он. — С графиками, таблицами, выводами. Может, даже статью в журнале опубликуем.
— Почему нет? — согласился я. — Наши результаты того заслуживают.
— А что писать будем? — поинтересовался Кутузов, доставая из ящика стола толстую тетрадь с записями наблюдений.
— У нас материала на целую диссертацию накопилось, — ответил я, перелистывая страницы. — Вот данные по фиторемедиации загрязненных почв, результаты террасирования, опыт с галофитами на солончаках.
Ефимов оживился:
— А можно я тоже поучаствую? Хочу попробовать себя в науке.
— Конечно. Начнем с систематизации всех наших экспериментов.
На следующий вечер мы собрались в конторе совхоза для серьезной работы. Громов выделил нам отдельную комнату, где на длинном столе разложили все материалы: полевые дневники, фотографии, результаты анализов, схемы и чертежи.
— Первым делом нужно структурировать данные, — сказал я, развешивая на стене большие листы ватмана. — Разделим на три основных направления: очистка промышленно загрязненных земель, освоение засоленных почв и террасное земледелие на склонах.
Кутузов принес из лаборатории результаты химических анализов почв за весь период работы:
— Вот динамика снижения концентрации тяжелых металлов. За восемь месяцев содержание свинца упало на шестьдесят процентов, хрома на сорок пять процентов.
— Отличные цифры, — одобрил я, записывая данные в сводную таблицу. — А урожайность растений-аккумуляторов какая получилась?
— Горчица — сто восемьдесят центнеров зеленой массы с гектара, рапс сто пятьдесят, подсолнечник двести, — отчитывался лаборант по своим записям.
Ефимов тем временем обрабатывал данные по солончакам:
— Здесь тоже прогресс заметный. Засоление снизилось в среднем на сорок процентов. А овцы на галофитных пастбищах дают молока на пятнадцать больше.
— И