431
На поле оригинала помечено: «Без года»; см. выше, с. 508. Не о тех ли же, однако, луках говорится под 12 апреля 1667 г.? – Ред.
432
Ср. выше о том же речь под 20 октября 1668 г. С. 523. – Ред.
433
Викторов А. Е. Описание… С. 439.
434
Так в оригинале. – Ред.
435
Викторов А. Е. Описание… С. 440.
436
В оригинале добавлен год рождения царевича «1665» (род. 3 апреля). – Ред.
437
Викторов А. Е. Описание… С. 441.
438
В оригинале карандашом добавлено: «На 20 коп.». – Ред.
439
См. 1669 г. [Ср. выше, с. 525, где речь о лошади царевича. – Ред.]
440
Есипов Г. В. Сборник… Т. I. С. 6.
441
Первоначально в оригинале было: «Ноября 19-го вышиты 4 роги по гзу яринному на дерево к пищалям царевича». – Ред.
442
В оригинале автором помечено: «Следует Петр и Алексей Петрович», но об игрушках Петра Великого см. ниже, в гл. IV, а об игрушках царевича Алексея Петровича выше, между прочим, на с. 593–597 и в других местах II главы. – Ред.
443
На поле автором поставлен «NB». – Ред.
444
Викторов А. Е. Описание… С. 342.
445
Дополнения к Дворцовым разрядам. С. 481.
446
Там же. С. 538.
447
Так в оригинале. – Ред.
448
Дополнения к Дворцовым разрядам. С. 555.
449
Там же. С. 625.
450
Там же. С. 666.
451
Так в оригинале, следует читать: «бобр карь». – Ред.
452
В оригинале: «шлянских». – Ред.
453
Ср. выше о такой же потешной колыбели царевны Ирины Михайловны (год и месяц те же). – Ред.
454
Так в оригинале. – Ред.
455
Так в оригинале. – Ред.
456
Выше, на с. 518, эта покупка отнесена к 1635 г. – Ред.
457
Так в оригинале. – Ред.
458
Подробнее о таком именно значении приведенного здесь летописного известия можно читать в «Архиве историко-юридических сведений, относящихся до России», изд. И. Калачовым. Кн. 1. Отд. V, ст. «Нестор и Карамзин». Противоположное этому мнению см.: Соловьев С. М. Указ. соч. Т. 1. С. 164. Примеч. 26. «Автору статьи, помещенной в Studien [zur grundlichen Kenntniss der Vorzeit Russlands, mitgetheilt von… Ewers] (пер. в Сборнике Калачова), – говорит Соловьев, – непременно хочется ограничить меру Владимира одною целью – приготовлением священников; но такое одностороннее толкование будет противно всем известиям летописей, ибо они говорят именно, что митрополит присоветовал эту меру для утверждения веры, не упоминая о приготовлении священнослужителей». Утверждать веру в то время можно было (прежде всего) только посредством наставников веры. В них, в этих наставниках, и была первейшая, самая настоятельная нужда, которая вызвала меру св. Владимира… Дети не вообще, но дети нарочитой чади, т. е. людей, лучших по своей жизни, как до́лжно понимать, были отданы в научение книжное. Это обстоятельство прямо и указывает на их будущее назначение: в наставники веры могли быть посвящены только избранные, нарочитые. Кроме того, можно с полною достоверностью заметить, что в это отдаленное время, по новости дела и по совершенному недостатку грамотных, всякий грамотный по необходимости поступал в священнослужители и вообще в церковники.
459
Точнее время послания Геннадия не определено. Приводимая автором дата заимствована им из «Актов Исторических». Т. I. С. 146. – Ред.
460
Акты исторические. Т. I. СПб., 1841. № 104.
461
В печатном ориг. 1854 г.: «гривна». – Ред.
462
Любопытные подробности этого обычая сохранены в записках М. С. Щепкина, который имел случай, как видно из тех же записок, проходить курс грамотности по самой древнейшей ее методе. «Учился я весьма легко и быстро, – говорит он, – ибо едва мне сравнялось шесть лет, как я уже всю премудрость выучил, т. е. азбуку, Часослов и Псалтирь: этим обыкновенно тогда и оканчивалось все учение, из которого мы, разумеется… приобретали только способность бегло читать церковные книги. Помню, что при перемене книги, т. е. когда я окончил азбуку и принес в школу в первый раз Часослов, то тут же принес горшок молочной каши, обернутый в бумажный платок, и полтину денег, которая как дань, следуемая за ученье, вместе с платком вручалась учителю. Кашу же обыкновенно ставили на стол и после повторения задов (в такой торжественный день учения уже не было) раздавали всем учащимся ложки, которыми и хватали кашу из горшка. Я, принесший кашу и совершивший подвиг, т. е. выучивший всю азбуку, должен был бить учеников по рукам, что я исполнял усердно при всеобщем шуме и смехе учителя и его семейства. Потом, когда кончили кашу, вынесли горшок на чистый двор, поставили его посредине, и каждый бросал в него палкой; тот, кому удавалось разбить его, бросался стремглав уходить (бежать), а прочие, изловив его, поочередно драли за уши… По окончании Часослова, когда я принес новый Псалтирь, опять повторилась та же процессия…» (Комета, учено-литературный альманах, изд. Н. Щепкиным. М., 1851. С. 167–169). Заметки эти в высокой степени драгоценны: относясь к Югу России, они вместе с приведенным выше свидетельством XVII в., которое говорит о Севере, о Новгородской области, могут служить