В его взгляде Лисовский увидел не только привычную твердость, но и испытующий вопрос. Вопрос о лояльности, о верности, о том, сделал ли адмирал флота правильный выбор. Вопрос, который задавали Лисовскому глаза каждого офицера после предательства Зубова.
— Клянусь честью, Павел Петрович, — тихо, но твердо ответил Лисовский, чувствуя, как слова поднимаются откуда-то из глубины души. — Казна будет доставлена целой и невредимой. Даже если для этого придется пожертвовать всеми кораблями эскорта. И мной. Я не подведу вас, как подвел при Новой Москве-3!
— Отлично. В таком случае, не буду вас задерживать, — произнес Дессе, и его голос снова стал официальным. — Завершайте погрузку и выходите по плану. Да хранит вас Господь, господа. И да хранит он всех нас.
Дессе козырнул и, не дожидаясь ответа, вышел из командного пункта, оставив Лисовского наедине с офицерами конвоя, которые молча ждали указаний своего временного командира. Его шаги быстро стихли в коридоре, но Лисовскому казалось, что присутствие адмирала все еще ощущается в помещении, как едва уловимый запах озона после грозового разряда.
— Господа, — обратился к ним бригадный адмирал, подавив тяжелый вздох и мгновенно переключившись в режим командования, — через четыре часа караван выходит из Кронштадта. До этого момента я хочу, чтобы каждый корабль прошел тройную проверку всех систем. Особое внимание — силовым установкам, защите, дальним сенсорам и связи. Мы полагаемся на секретность маршрута, но должны быть готовы к любым неожиданностям. Капитан Кузнецов, проследите за настройкой систем раннего обнаружения. Серов, ваш эсминец будет действовать как передовой разведчик. Хочу, чтобы ваши сканеры работали на максимальной чувствительности.
Офицеры отдали честь и, получив разрешение, быстро покинули командный пункт, оставив Лисовского наедине с мыслями и растущим чувством тревоги, словно невидимая петля затягивалась вокруг его шеи…
Спустя три с половиной часа бригадный адмирал Лисовский стоял на мостике легкого крейсера «Амур», временно ставшего его флагманом на время миссии. Просторное помещение, заполненное рабочими станциями операторов и голографическими дисплеями, пульсировало энергией и напряжением последних приготовлений. Операторы двигались и действовали с той особой сосредоточенностью, которая характерна для людей, понимающих и знающих, что от них требуется.
Перед Лисовским на главном экране отображалась финальная стадия подготовки каравана к отправлению. Девять массивных транспортов, нагруженные контейнерами с империалами, выстроились в идеальную линию, словно выставленные для парада. По бокам и спереди их прикрывали два крейсера и два эсминца — жалкое подобие настоящего боевого эскорта, который должен был бы сопровождать такой ценный груз.
— Господин бригадный адмирал, — обратился к нему связист, молодой лейтенант с цепким взглядом и быстрыми, точными движениями, — на связи капитан первого ранга Воронов с «Севастополя».
Лисовский кивнул, чувствуя легкий укол ностальгии. «Севастополь» — его флагманский линкор, его дом на протяжении последних трех лет. Корабль, на котором он пережил десятки сражений и который теперь оставался с флотом без своего командира.
На экране появилось лицо его старпома, оставшегося с 1-й «ударной» дивизией под непосредственным командованием Дессе. Игорь Семенович Воронов, ветеран с пронзительными серыми глазами и аккуратно подстриженной бородой, был не просто подчиненным Лисовского, но и близким другом, человеком, разделившим с ним горечь предательства Зубова.
— Николай Станиславович, — Воронов по старой привычке обратился к Лисовскому без титулов, что было допустимо между старыми боевыми товарищами в неформальной обстановке, — все готово к вашему отбытию. Дивизия передает наилучшие пожелания успешного выполнения миссии. Мы тут даже организовали небольшое пари на то, как быстро вы доставите казну. Большинство ставит на девяносто часов вместо расчетных девяноста восьми.
На суровом лице Воронова промелькнула улыбка, но глаза оставались серьезными. Они оба знали, что это фальшивая легкость, попытка скрыть тревогу за шуткой.
— Спасибо, Игорь, — ответил Лисовский, благодарный другу за эту маленькую нормальность в мире, стремительно погружающемся в хаос. — Как у вас обстановка?
— Напряженное ожидание, — лицо Воронова стало серьезнее, морщины между бровями углубились. — Инженеры готовят корабли к погружению. Странное ощущение — прятать космический флот под водой. Некоторые из старых капитанов бормочут что-то о дурном предзнаменовании.
Лисовский понимающе кивнул. План Дессе по сокрытию основных сил флота в океанских глубинах Санкт-Петербурга-3 был настолько необычным, настолько противоречащим всем космическим доктринам, что многие восприняли его со скептицизмом. Но в этом и была гениальность «Северного Лиса» — действовать непредсказуемо, заставлять противника играть по своим правилам.
— Дессе всегда славился нестандартными решениями, — заметил Лисовский, чувствуя странную гордость за своего командующего, несмотря на личную обиду. — Надеюсь, в этот раз его интуиция не подведет. План дерзкий, но это может сработать, если тугодум Граус будет следовать стандартным протоколам поиска.
Воронов помолчал, будто собираясь с мыслями, затем понизил голос, хотя разговор шел по защищенному каналу, который теоретически не мог быть перехвачен даже лучшими имперскими специалистами по связи:
— Между нами, Николай Станиславович… Вы действительно считаете, что четырех кораблей достаточно для охраны казны? Я видел на своем веку имперский конвой. Двадцать кораблей сопровождали груз, стоивший вдесятеро меньше того, что везете вы.
В его взгляде читалось то же беспокойство, которое сверлило изнутри и самого Лисовского с момента получения приказа.
— Командующий объяснил, что основные силы нужны для операции у Кронштадта, — ответил бригадный адмирал, стараясь сохранять нейтральный тон, хотя внутри все кипело от сомнений. — В конце концов, если появится флот Птолемея Грауса, каждое орудие будет на счету. Я рассматриваю наше малое соединение как преимущество — меньше шансов быть обнаруженными. Скрытность против силы, классический выбор.
— Но при этом Дессе отправил целых пятнадцать вымпелов на поиски лейб-линкора «Москва», — заметил Воронов, и в его голосе появились нотки плохо скрываемого раздражения. — Три группы крейсеров и эсминцев гоняются за призраком Зубова, в то время как имперская казна должна прорываться почти без охраны. Пятнадцать кораблей против четырех. Я не понимаю приоритетов командующего.
— Не будем об этом, Игорь, — резко оборвал его Лисовский, оглянувшись на других офицеров мостика, чьи внимательные взгляды мгновенно отвернулись, делая вид, что не слышат разговора. — Не нам обсуждать решения командующего. Павел Петрович видит картину в целом, у него есть информация, которой нет у нас. Мы должны доверять его суждению.
Но про себя бригадный адмирал мысленно кивнул. Воронов озвучил именно то, о чем думал