Знати достойной уж нет, обнищала страна,
Черни решимость совсем никому не нужна.
Ван в ожидании долгом растряс свой карман —
И сожалеет, что прибыл с докладом в Сяньян.
Здесь наш рассказ снова изменит свое течение. Вернемся к Чэн Бяо и Чэн Ху, которые находятся в доме Ван Гэ. Они прожили здесь уже около года, обучили Ван Ши-сюна всем премудростям, какие знали сами, и рассчитывали на хорошее вознаграждение за свой прилежный труд. Да и Ван Ши-сюн очень хотел щедро отблагодарить своих наставников. Однако отец все не возвращался, а братья Чэн отказывались ждать дольше и все решительнее изъявляли свое намерение отправиться в путь. Как ни старался Ван Ши-сюн задержать своих учителей, это ему не удалось. На свою беду, никакими деньгами он не располагал и с трудом наскреб пятьдесят лянов, чтобы поднести братьям Чэн. Таким образом, каждому досталось по двадцать пять лянов да еще по одному платью. Кроме того, Ван Ши-сюн устроил в честь учителей прощальный обед, за которым обратился к ним с такими словами:
– Мудрые и благородные мои наставники, за те знания, которые вы мне передали, я должен щедро вас отблагодарить. Но мой отец что-то зажился в Линьани, а вы непременно хотите двинуться в дорогу, и я лишен возможности воздать вам по заслугам, так как не могу распоряжаться отцовским имуществом. Прошу вас, примите на дорожные расходы то немногое, что я имею в личном своем распоряжении. Если еще когда-нибудь вам случится побывать в наших краях и вы окажете нам честь своим посещением, я постараюсь возместить упущенное.
Увидев, как мало подарил им Ван Ши-сюн, братья вслух ничего не сказали, но про себя подумали: «Учитель кулачного боя Хун Гун говорил нам, что в этом доме и отец, и сын – люди в высшей степени щедрые и справедливые. Мы пришли сюда в расчете поправить свои дела, а теперь, продержав нас целый год, нам предлагают на дорожные расходы какую-то жалкую мелочь. Да мы получали не меньше, когда служили в Войске верности и справедливости! Уж лучше было уйти отсюда, когда Ван Гэ был дома. Наверняка он дал бы нам на дорогу побольше! Однако его нет, а оставаться здесь дальше – неудобно: ведь нам уже устроили проводы».
И, затаив в душе сильную досаду, они стали собираться в путь. Перед отъездом они попросили Ван Ши-сюна написать письмо Хун Гуну. Но юноша был не слишком силен в грамоте и только отдал им то письмо, которое прежде написал отец, а от себя наказал передать Хун Гуну привет. Братья взяли письмо и отправились. Ван Ши-сюн провожал их до первого привала и только после этого вернулся домой.
Отшагав целый день, братья Чэн очень устали. Под вечер они дошли до постоялого двора и решили заночевать. Сидя за вином, братья делились друг с другом своей обидой.
– Ведь Ван Ши-сюн не трехлетний ребенок, – жаловался Чэн Ху. – Неужели ему не позволено истратить какую-нибудь сотню связок монет? Все эти разговоры насчет собственной бедности – просто издевательство!
– Мальчишка хоть и пустой, – отвечал Чэн Бяо, – но хотя бы ведет себя почтительно. А вот проклятый Ван Гэ – я уверен! – задержался в городе нарочно! Ни о ком, кроме себя, и думать не желает. За столько месяцев даже письма не прислал, – ждите, мол, пока вернусь, да и все тут! А если он десять лет не вернется, что же, так десять лет и ждать?
– Такие люди, как эти Ваны, – продолжал Чэн Ху, – злоупотребляют своим богатством и силою и делают в своих владениях, что захотят. Разве могут они равняться щедростью и справедливостью с Мэнчан-цзюнем, например?! Отец, видите ли, уехал, а сын деньгами распорядиться не волен. Словно нищие какие!
– А этот невежа, учитель фехтования! – не отставал Чэн Бяо. – Неужели не было у него знакомых в иных местах, кроме как в этой ничтожной деревеньке?!
Так, слово за словом, они рассуждали до поздней ночи. Когда они были уже совсем пьяны, Чэн Ху вдруг вспомнил:
– Послушай! Ван Гэ написал учителю Хун Гуну письмо, а мы не знаем, что в нем. Давай распечатаем и прочтем.
Чэн Бяо развязал узел и достал письмо. Они распечатали конверт над паром и стали читать:
Ван Гэ почтительно приветствует Хун Гуна. Давно уже мы расстались, но я часто вас вспоминаю. Ваше письмо получил и радовался от души – оно как бы заменило свидание с Вами. Братьев Чэн, которых Вы ко мне прислали, я оставил у себя, чтобы они занимались с моим сыном. Однако они торопятся уехать. Мне же как раз нужно по делам в Линьань, и потому я лишен возможности должным образом их отблагодарить и проводить. Мне очень неловко, что я не оправдал их и Ваших надежд.
В конце письма было приписано мелко:
Думаю, что, когда вернусь из Линьани, смогу наконец исполнить давнее свое обещание. Но скорее всего, не раньше, чем по осенним холодам. Примите наилучшие пожелания.
Ван Гэ
Прочитав письмо, Чэн Ху так и вскипел:
– Ведь ты же богач! Мы затем именно и пришли к тебе, чтобы найти пристанище, мы рассчитывали на твою щедрость и надеялись сохранить о тебе хорошие воспоминания! Ведь мы тебе не поденщики, не слуги, чтобы отсчитывать нам по мелкой монетке! А словами насчет того, что, дескать, мы торопимся уезжать и ты лишен возможности должным образом нас отблагодарить, ты просто-напросто хочешь прикрыть свое к нам пренебрежение!
И с этими словами Чэн Ху хотел было разорвать и сжечь письмо, но Чэн Бяо его остановил. Он взял письмо и снова спрятал в узел.
– Учитель Хун давал нам рекомендательное письмо, – сказал он, – и мы должны принести ему ответ. Пусть знает, что мы нисколько на