– …и выпить по чашечке китайского чаю, – продолжил он, когда вывел всех из номера гипнотической силой своего взгляда. – Я не могу говорить об этом здесь. Сам не знаю почему.
Несмотря на свою выправку, он слегка побледнел. Доктор Фелл сиял улыбкой, глядя на него сверху вниз, словно на некий прелюбопытный феномен.
– Хе, – хмыкнул доктор. – Хе-хе-хе. Да. Я особенно хотел побеседовать с вами. Мне необходимо свежее мнение о, скажем так, характере; остальные тоже могут высказать свое суждение, в этом я не сомневаюсь, однако они слишком долго прожили бок о бок, чтобы не иметь предубеждений.
– Вы мне льстите, – отозвался Гэй, демонстрируя краешек своей мраморной улыбки. – Но я полностью в вашем распоряжении.
Пока Хэдли немного задержался, отдавая краткие приказания Беттсу и Престону, Гэй провел остальных в гостиную своего люкса. Эта приятная комната была обставлена (вот неожиданность) по моде восемнадцатого столетия, хотя Пикадилли за окнами шумела автомобилями. С такой высоты открывался обширный вид на скаты серых, словно казарменных, крыш позади строгой и компактной церкви Святого Иакова и на голые деревья в парке Сент-Джеймс. И этот франтоватый старичок вписывался сюда как нельзя лучше. На столе у окна было приготовлено все для чаепития, и когда гости отказались, их хозяин твердой рукой налил себе дымящуюся чашку.
– Сигары в коробке рядом с вами, – сообщил он доктору Феллу. – Итак, джентльмены, к делу, хотя дело и будет в основном в высказывании суждений. Впрочем, одно я могу сказать точно для начала, – проговорил он с жаром. – Об этом кровавом деле я знаю не больше, чем об убийстве в моем доме того молодого человека. Со вчерашнего вечера я не покидал своего номера и понятия не имею, покидал ли кто-то другой. Все, что я знаю: похоже, нас преследует методичный и деловитый убийца.
– Гм… – произнес доктор Фелл, подвергая смертельной опасности хрупкое с виду кресло. – Но послушайте, что вы думаете о компании мистера Рипера в целом?
Гэй сделал глубокий вдох. По его худосочному лицу растеклось выражение довольства, которое растаяло, когда он начал обдумывать вопрос.
– Вплоть до убийства молодого Кента, – начал он сдержанно, – я никогда в жизни так не веселился.
Он помолчал, позволяя им проникнуться идеей.
– Я должен объясниться. В деловых кругах я был известен как воплощенный ужас, грабитель египтян и вообще всех подряд и вынужден признать, что мое поведение в Сити, если говорить словами Вудхауса, могло бы изумить даже бывалых пиратов. Я также весьма успешно работал на правительство, отсюда мое удивляющее многих рыцарское звание. И еще: с зеркалом не поспоришь, а зеркало отражает угрюмого и морщинистого типа. Таким меня и ожидают увидеть. Так что люди, попадая в окружающую меня унылую атмосферу, говорят только о погоде. Кажется, уже много лет никто не предлагал мне пропустить еще по стаканчику после первого знакомства… А вот компания Рипера не обращала на все это ни малейшего внимания, они даже не задумывались об этом. Они приехали ко мне в гости и, выдержав приличествующую случаю паузу, разошлись вовсю. Они бренчали на фортепьяно. Устраивали игры, в которых я с завязанными глазами пришпиливал бумажный ослиный хвост к афедрону миссис Рипер, не подозревая того. Молодой Рейберн и даже сам Мрачный Жнец[13], когда забывал, что он магистр и деловой человек, разыгрывали сцены из американского вестерна «Седлай их, ковбой!». Короче говоря, они вдохнули жизнь в мой несчастный дом, и я был в восторге!
Он завершил рассказ на удивление низким горловым смешком, для чего даже запрокинул голову, а в его глазах сверкало невероятное оживление.
– А потом случилось убийство, – произнес доктор Фелл.
Сэр Гэй помрачнел:
– Да. Я сознавал, что слишком много веселюсь, а такое длиться вечно не может.
– Вы разумный человек, – продолжал доктор Фелл все таким же сонным и отстраненным тоном. – Как по-вашему, что произошло?
– О, я понятия не имею. Если бы это случилось не со мной, я бы сказал: «Почитайте в вашей психологии», однако подобные книги неприменимы в конкретных случаях. Никогда не помогают.
– А Родни Кент подогревал общее веселье?
Гэй замялся:
– Нет, вот он этого не делал, хотя и пытался. Просто это не в его природе, как мне кажется. Он был слишком ответственный. Подозреваю, вам встречался такой тип людей. Он из тех, кто стоит и неуверенно улыбается где-то в стороне от веселящейся компании, и ты все время думаешь и думаешь: «Да какого же черта, что еще мне сделать, чтобы развеселить такого и такого-то?» – пока не приходишь в полное отчаяние. И тебе никогда не удается его развеселить.
Получилось, подумал Кристофер Кент, исчерпывающее описание Рода, который действительно был в своей стихии, только когда приходилось копаться в цифрах и фактах.
– Но он был убит, – произнес Гэй.
– А что насчет мисс Форбс?
– Ах, мисс Форбс, – сухо проговорил Гэй и снова продемонстрировал край мраморных зубов. – Мне кажется, вы неверно о ней судите, доктор Фелл. Вот видели бы вы ее, когда она забывается, стоя рядом с фортепьяно и исполняя балладу, мотив которой мне не повторить. – Он обернулся к Кенту и прибавил: – Знаете, она в вас влюблена.
Вздрогнув так, словно получил пару хороших ударов под дых, Кент выпрямился на стуле.
– Она… С чего вы это взяли?
– Секреты, – задумчиво протянул Гэй. – Вы изумились бы, узнав, сколько секретов было доверено мне за последние две недели. Боюсь, ничего дискредитирующего, ничего способного помочь в расследовании, однако я был удивлен, рад и слегка тронут. Это льстит самолюбию. В прежние времена никому и в голову не пришло бы делиться со мной секретами. Любой побоялся бы, что я использую эти сведения, чтобы вырвать у него зубы или алмазную запонку. И его опасения были бы ненапрасны. Однако о тайне мисс Форбс я упомянул в надежде, что это поможет. – Он призадумался. – А теперь слушайте, я подведу итог. В Южной Африке сегодня образовалась незначительная политическая организация под названием «Партия доминиона». Отличные ребята, хотя шансов у них – кот наплакал, ведь в правительстве восемьдесят процентов африканеров. Причем представители доминиона стараются следовать английским традициям, в которые входит и миф о сдержанности англичан. Почти все члены компании Рипера поддерживают с ними связи. И сам Рипер, хотя и заявляет, что южноафриканец до мозга костей. – Гэй поглядел на Кента. – Подозреваю, что и вы тоже. Однако, мне кажется, мисс Форбс не сознаёт,