– Ну…
– Три. Ровно три, Шульман. Один из них вы ненавидите. Осталось два. Вам не кажется это несколько расточительным?
– То есть, с вашей точки зрения, «Квадрат»… Да вы смеетесь надо мной, мистер Ливингстон. Или нет?
Шуша постарался не кривить лицо в ухмылке и вообще отнестись к разговору серьезно. Черт его знает, этого Ливингстона. Старик любит читать мораль и устраивать экзамены, но вдруг за его занудством кроется нечто большее? Может, он прямо сейчас наконец-то вербует тебя в английскую разведку. Не будь придурком, лови момент.
Мистер Ливингстон тяжело вздохнул, прикрыл глаза, снова открыл и поглядел на Шушу, как на того самого школьника, которому надо за пять минут втюхать идею крутизны супрематизма.
Внутренне Шуша посочувствовал им обоим, и мистеру Ливингстону, и особенно школьнику.
– За всю свою жизнь Россия создала три поистине великих и универсальных визуальных образа, – скучным голосом произнес мистер Ливингстон. – Они несли яркие, свежие и однозначно позитивные смыслы. Они отпечатались в истории. Они повлияли на оптику всего человечества. Странно, что вам это рассказываю я, британец.
Шуша кивнул: ну давай, давай, рожай. Удиви меня, старый пердун.
– Улыбка Гагарина. Красное знамя над Рейхстагом. «Черный квадрат», – сказал мистер Ливингстон.
И снова закрыл глаза: устал, наверное.
– Э-э… Не сочтите за неуважение, мистер Ливингстон…
– Давай-давай, – буркнул тот. – Удиви меня, мальчик.
– Гагарин был украинцем.
Мистер Ливингстон открыл один глаз и впервые за всю беседу посмотрел на Шушу с неподдельным интересом.
– Этническим украинцем, – поправился Шуша. – Отсюда и его улыбка. В Советском Союзе так могли улыбаться только украинцы, генетически свободные люди, не знавшие рабства… Красное знамя – символ угнетения россиян и террора. Шестьдесят миллионов моих соотечественников было уничтожено в прошлом веке под красным знаменем… Ну, а «Черный квадрат» – типичный голый король, если вы понимаете, о чем я. Это вам скажет любой русский. Э-э… Мистер Ливингстон, вы в порядке?
Мистер Ливингстон что-то невнятно прохрипел, откашлялся, сунул руку под стол, вынул стакан, наполовину заполненный прозрачной жидкостью, сделал пару глотков, вернул стакан обратно.
– Как вы так живете-то? – спросил он наконец, глядя мимо Шуши.
– Простите, как?
– Вы сумели меня удивить, Шульман.
– Ну извините.
– В иных обстоятельствах я был бы рад заказать вам статью про все это дерьмо, – сказал мистер Ливингстон. – Но, слава богу, нас оккупировали китайцы, и дерьма больше не надо… Держите билет, Шульман, и идите жрать наркотики. Заслужили. Повеселили.
Он снова пошарил под столом, достал и бросил Шуше белую карточку с крошечным «Черным квадратом» и логотипом «Чайна-Т».
Лицо у мистера Ливингстона было каменное, но не исключено, что он сейчас и правда веселился.
Или нет.
Кто их знает, английских шпионов.
На презентацию Шуша пришел с опозданием, сознательно пропустив официальную часть. После разговора с мистером Ливингстоном ему вдвойне противно было бы слушать, чего там счастливые владельцы станут задвигать про мнимое величие мнимого шедевра. Шуша устроился в баре неподалеку, размялся пивом – и явился как раз к началу веселья.
Местные не подкачали: огромное фойе на первом этаже офиса «Чайна-Т» превратилось в шикарный ночной клуб. Музыка гремела, кругом плясали голограммы, и некоторые уже танцевали с ними. Правильно настроенный бас четко поддавал пониже живота.
– Зеленые! – крикнула Шуше в ухо Катюсенька. – Сейчас понесут!
Шуша благодарно кивнул.
В баре наливали все ту же модную серую гадость. Кто-то здорово в нее вложился в этом сезоне, она была повсюду. Надо отдать ей должное, гадость мягко подхватывала, обволакивала и уносила, а минут через двадцать приносила обратно. Но Шуша решил подождать. А то мало ли как на этот коктейль ляжет коронное угощение дня.
Пожав десяток рук, обнявшись раз двадцать и слегка измазавшись в губной помаде, Шуша кое-как отчалил от бара и огляделся: а где у нас виновница торжества? Должна быть в центре, по идее.
Да, там она и стояла в прозрачной витрине. Как и следовало ожидать, яркие сполохи цветомузыки забили «Квадрат»: он выглядел тусклым, унылым, да еще и кривобоким. Шуша даже на миг посочувствовал ему. В конце концов, полотно ни в чем не виновато. Это люди дураки.
Наконец по залу пошли девицы с подносами. На подносах горой лежали конфетки в ярких обертках. Народ бодро их расхватывал. Шуша протиснулся и выдернул себе пару зелененьких. Красные и синие, наверное, тоже ничего, но Катюсенька точно знает, какие самые зажигательные.
Одну конфету Шуша сунул в карман, вторую слегка понадкусывал и проглотил, запив остатками пива. Теперь она зайдет плавно. Не будет ощущения, словно тебе нажали кнопку и все кругом сразу переменилось. В жизни так случается только плохое. Хорошее наступает постепенно.
Шуша мог бы вписаться в несколько разных компаний, но говорить ни с кем не хотелось. Зачем? Шуша просто шел сквозь толпу, внутренне прощаясь с ней. Черт знает, где он будет уже через месяц. Только не в Мордоре. Там жить нельзя. Из страны, где людей сажают за личное мнение, высказанное в интернете, он уйдет немедленно хоть пешком. Зайцем на электричках до ближайшей границы. Ну ладно, наклянчит в интернете денег на такси… Нет, не надо думать об этом. Не надо.
Шуша сделал круг по залу и задумался. Все тут очень веселые, а он очень грустный. Вон Катюсенька и Настик целуются взасос, такие счастливые, будто только этого всю жизнь и хотели, а вокруг Шуши словно зона отчуждения. Он среди людей – и один.
Наносхема попалась дефектная, что ли. Шуша достал вторую конфету, старательно ее разгрыз, проглотил и стал прислушиваться к ощущениям.
Это ведь не химия, тут частоты должны совпасть. В конфете наночип, он входит в резонанс с музыкой, и тогда тебе, как говорится, вставляет. Идеальное средство для загула и разгула без опасных последствий: отошел подальше – быстро протрезвел. А за пультом диджея работает специально обученный ритмотерапевт и следит, чтобы всем было равномерно здорово.
Чего же тебе, Шуша, так тоскливо?
Надо спросить у Катюсеньки, что бы это значило. Если они с Настик еще не уползли в темный угол трахаться.
Проходя обратно к бару мимо «Черного квадрата», Шуша случайно зацепил картину боковым зрением и подумал: чего-то с ней не так. Совсем не так. Если в первый раз ему показалось, что она кривая, теперь Шуша был почти уверен: это не оптический эффект. А какой? Психотехнический? Зеленая конфета так оригинально действует?
Шуша пробрался к подругам и деликатно тряхнул Катюсеньку за плечо.
– Не вставляет! – крикнул он ей в ухо.
– А чего ты грустный?!
– Так