Слова преподавательницы подействовали на меня отрезвляюще. А что, собственно говоря, я разволновалась за Ваймса? Вряд ли это он пострадал. Да я скорее поверю, что светоч факультета боевой магии сам своим лбом разнес тренировочную площадку. И вообще, какое мне до него дело?
Вскоре лекция подошла к концу. Я собрала вещи и поспешила в общежитие, так как надеялась успеть перед следующим занятием переодеться. В коридоре меня догнала Камилла: невысокого роста, полненькая блондинка. Но полнота ее ни капельки не портила. Наоборот, было что-то милое и очаровательное в покатых плечах и округлом личике с ямочками на щеках. В сочетании с легким характером и добрым сердцем она притягивала к себе людей. Мне очень повезло, что на первом курсе нас поселили вместе и с тех пор мы были не разлей вода.
– Первый день, и уже есть работа для целителей. Интересный будет год, – отметила Камилла и, окинув взглядом мою одежду, спросила: – А с тобой что случилось?
– Ваймс, – коротко ответила я.
Она присвистнула, но не стала спрашивать подробности. Знала, когда я буду готова, сама все расскажу. В холле мы расстались. Соседка пошла в столовую, а я на улицу.
До общежития пришлось устроить марш-бросок. Бег, как и любая физическая активность в принципе, никогда не был в списке моих увлечений, так что в комнату я ввалилась задыхаясь. Быстро переоделась в запасной комплект формы: меренговый пиджак и юбку. Мне больше нравился вариант с брюками, но выбирать не приходилось.
По расписанию следующей шла общая история магии. Предмет обязательный для всех факультетов, так что лекции частенько проходили вместе с другими потоками.
В аудиторию я попала как раз перед звонком. Меня встретил взрыв хохота. Кровь прилила к лицу. Не надо обладать даром, чтобы догадаться, над кем смеялась компания боевых магов на галерке. Взгляд безошибочно выцепил среди них Ваймса. Пребывал мой недруг в полнейшем здравии, если не считать выцветших пятен чернил, которые тот так и не смог смыть с лица. Только лучший друг Ваймса Итан с сочувствием на меня посмотрел. Он был единственным нормальным парнем из всей компании. А еще… Итан мне нравился. С первого курса, когда мы случайно встретились взглядом в столовой. Высокий, немного худощавый, он любил носить черные водолазки и свитеры с высоким воротом. Они невероятно ему шли и подчеркивали рыжие волосы, которые Итан иногда забирал в низкий хвост.
Итак, я выставила себя полной дурой прямо на глазах у Итана и мечтала провалиться сквозь землю. Но… земля не разверзлась, и пришлось, стиснув зубы, занять место рядом с Камиллой.
– Ника, на тебе юбка перекрутилась, и ты, кажется, криво застегнула блузку, – быстро шепнула она. – Беги в уборную.
Я покачала головой. Слишком поздно. В аудиторию вошел архимаг Грасп: строгий и ужасно придирчивый преподаватель. Отпрашиваться у такого нет смысла. Приуныв, я немного неловко поправила юбку и принялась записывать основные вехи научно-магической революции.
Вдруг в затылок что-то прилетело. Не сильно. Едва ощутимо. Я запустила руку в длинные распущенные волосы и обнаружила там комок бумаги. Интересно, меня когда-нибудь оставят в покое?! Я обернулась и бросила на Ваймса полный презрения взгляд. Тот с видом прилежного адепта делал записи. Ну точно проказливый грох, древний божок, что чинил всякие пакости ради веселья.
Призвав все свое благоразумие, я попыталась быть выше глупых выходок Ваймса и вернулась к конспектам. Но уже через несколько минут бумажка прилетела снова! Не желая до конца занятия сидеть под обстрелом, я оторвала уголок от листа и написала записку: «Отстань от меня, иначе история с чернилами покажется тебе самым безобидным событием за год!»
Зачаровав кусочек бумаги, я отправила его Ваймсу. Ответ не заставил себя долго ждать: «Фейн, ты совсем сбрендила? Выпей успокоительного зелья, а лучше забудь о моем существовании».
Фыркнув, я написала: «Не строй из себя дурачка. Достал уже отвлекать от лекции».
Следующая записка гласила: «Это кто кого отвлекает?! Ты с первого курса мне проходу не даешь. Влюбилась, что ли?»
Прочитав ее, я чуть не задохнулась от возмущения и уже хотела написать ответ, приведя аргументы, почему ни одна здравомыслящая девушка, к коим я себя относила, никогда не влюбится в Ваймса, но листок выскользнул из моих рук. Ойкнув, я попыталась его поймать. Тщетно. Тот уже летел к архимагу Граспу.
– Адептка Фейн, встаньте! – строго потребовал он.
По аудитории прокатились смешки. Я нехотя поднялась, понимая, что снова вляпалась в неприятности.
Сдвинув на кончик крючковатого носа очки, преподаватель пробежался взглядом по записке.
– Адепт Ваймс, вы тоже, – сказал архимаг Грасп, с раздражением отбрасывая в сторону записку. – Первый день занятий, а вы двое снова за старое!
Я молчала, потупив взгляд. Ваймс тоже.
– Вам есть что сказать в свое оправдание?
За время взаимной неприязни сложилось у нас с Ваймсом негласное правило: поймали – молчи. Ябед никто не любил, да и оправдываться было глупо, но попытаться загладить вину все же стоило.
– Мне очень жаль, архимаг Грасп, – начала я. – Обещаю, такое больше не…
– Лучше молчите, адептка Фейн! – перебил он, раздраженно махнув рукой. – Я это ваше обещание четвертый год слушаю. Садитесь. Оба. А после занятия к ректору. Будем с вами на другом уровне разбираться.
От слов «на другом уровне» внутри все похолодело. Неужели он хочет, чтобы нас отчислили из-за невинной переписки во время занятия?
* * *
О планах наказать нас с Ваймсом архимаг Грасп не забыл и после лекции проводил, или, точнее, отконвоировал, в кабинет ректора. Сцепив руки в замок, я молилась Провидению, чтобы меня не отчислили. Рядом по-военному навытяжку стоял Ваймс. По каменному выражению его лица было сложно понять, что он думает, но вряд ли Дан был в восторге от последствий своей глупой выходки.
– Что же мне с вами делать? – нарушил молчание ректор и подпер рукой щеку.
От сердца отлегло. Не так себя ведут с претендентами на исключение. Значит, все ограничится наказанием. Подумаешь, почищу клетки в зверинце пару дней… Не впервой.
Выглядел ректор Матеус весьма свежо для шестидесяти лет. Борода аккуратно подстрижена, седина тщательно закрашена. На прямом носу очки в тонкой оправе с новомодными стеклами-хамелеонами. Лицо светлое и доброе. А взгляд проницательный, цепкий…
– Понять и простить? – предложил Ваймс.
– Понять, стало быть, – задумчиво произнес ректор Матеус и откинулся на спинку кожаного кресла. – Вот объясните мне, адепты, почему вы с первого курса как кошка с собакой? И ладно бы тихо друг друга недолюбливали, так нет… Постоянно жалобы на вас слышу от преподавателей.
Ответа на этот вопрос я не знала. Меня порой удивляло поведение Ваймса. Может, его менталисту показать? Вдруг он с первого курса на мне зациклился и теперь сам не рад. Я покосилась на Ваймса. Тот, оказывается, пристально на меня глядел, будто ждал чего-то. Нет, ну точно псих! Молчание тем временем затягивалось.
– Боги, дайте мне сил, – тяжко вздохнул ректор Матеус и взял со стола бланк. – Значит так, господа адепты, назначаю каждому из вас по сорок часов дополнительных работ в зверинце при академии. Отрабатывать будете вместе.
– Но, господин ректор! – запротестовала я.
– Это несправедливо! – возмутился Ваймс.
– Цыц! – Он грозно повысил голос и, когда мы замолчали, неожиданно улыбнулся. – Труд сближает. Может, к концу отработки найдете общий язык. А если нет, – улыбка на его лице стала еще шире, отчего у меня