* * *
Адмирал Василий Орлов стоял в первом ряду заполнивших Зал Судьбы людей перед Тремя Отцами. Дивно скруглённые жемчужные своды светились сами собой, наполняя пространство не только светом, но и чистейшим звуком, благоуханием и другими вибрациями. По левую руку от Василия стояла Ксения, за ней – Олег. В рабочем комбинезоне старшего механика среди сверкающей парадной формы военных и ярких костюмов дам он мог бы выглядеть инородно – но нет, органично вписывался. Наверное, потому, что знал и любил свою работу, а важно было не то, во что человек одет, а что он собой представляет. Каждый в Зале Судьбы был тем, кем хотел быть.
Справа от Василия стояла София, на которой он был женат в прошлой жизни. А вообще – девятнадцать раз. На Ксении он был женат девять раз. И семь раз она была его тайной любовницей. Но сейчас никакой тайны в этом не было, и плохого ничего в этом тоже не было, несмотря на то, что тут были и София, и Олег, и Дмитрий, и Ева, и Ариадна…
Василий помнил все свои тридцать семь жизней на «Смарагде». Смерти, рождения, воплощения. В девяти из них он командовал дредноутом в разных должностях. В двенадцати был старшим офицером. В остальных – простым или старшим матросом. Там, внизу, такой груз памяти мгновенно скрутил бы его дикой болью, за долю секунды свёл с ума. Что там тридцать семь жизней – памяти о предыдущих двух хватает, чтобы попрощаться с рассудком навсегда. Но здесь он помнил всё, знал всё и был спокоен и наполнен радостью. Потому что смысл имелся во всём. Его жизни, жизни всех присутствовавших здесь людей составляли прекрасную картину мира. Которую можно было улучшать – если получится. Или оставить чудесным шедевром и начать новую картину.
И все сто сорок четыре тысячи человек из команды «Смарагда» знали всё о себе, о нём, о других. Или могли знать. Потому что они были разными – но были одним. И Василий сердцем, а не глазами видел двести пятьдесят рядов по пятьсот семьдесят шесть человек – мужчин, женщин и даже детей… Некоторые из них так и не успели вырасти за две тысячи лет осады. Некоторые были его детьми. Они же – его родителями. Родителями его родителей. И детьми его детей…
Младший Отец улыбнулся Василию – а на самом деле, конечно, улыбнулся всем – и сказал:
– Вы славно бились. Жертвовали собой. Страдали и учились. Узнавали и веселились. Но вы проиграли. Человечество в этом рукаве Галактики будет уничтожено. А вы покинете его.
– Как? – спросили одновременно все, хотя могли бы и не спрашивать – за них спросил сам Младший Отец. И тут же получил и озвучил ответ.
– Вам будут отданы в вечное владение три галактики. Три из пятиста миллиардов существующих во Вселенной. Сейчас в них горят двести пятьдесят миллиардов звёзд, и рождаются ещё два миллиона. Примерно по полтора миллиона звёзд на каждого.
Только одна маленькая девочка в двести пятидесятом ряду подумала: «А как же мы будем их делить?» Остальные лишь улыбнулись этой мысли и спросили: «Как же мы их обустроим?»
– У вас будет примерно два миллиона лет на раздумья, прежде чем вы туда доберётесь. Со скоростью мысли, которая, как известно, в тысячу двадцать четыре раза превышает скорость света. За время пути вы сможете составить детальные планы, договориться о сотрудничестве и возродить человечество в таком блеске и в такой славе, каких не бывало никогда.
– И никаких раков, – предложил Василий.
– Никаких раков, – отозвалось эхо тысяч мыслей.
– По мнению многих, люди не так хороши, как раки, – ответил Младший Отец. – Но что может быть лучше разнообразия? И я продолжаю в вас верить… У вас просто оказалось мало времени – раки развились быстрее и проявили себя эффективнее. Те из вас, кто не рассеялся среди звёзд и не слился с другими цивилизациями, получат второй шанс построить всё именно так, как было задумано. Пробуйте.
– А что же наш третий ковчег? «Надежда»? – спросили Ксения и тысяча шестьсот пятьдесят пять других женщин.
– Мы сознательно не заглядывали в эту область вероятностей, – ответил Младший Отец. – И вы этого не узнаете в ближайшие четыре миллиона лет. Сюрпризы возможны. Но необязательны… Вы сами нашли решение с квантовой запутанностью. Пусть «Надежда» живёт. Но для кого-то она, пожалуй, умерла. Чтобы когда-то и где-то родиться вновь. Возможно, «Надежда» сделает то, что не сможете сделать вы, даже имея в своём распоряжении три галактики. Три галактики, которые были даны вам на закате человечества. Галактики и миллионы звёзд, где вы сможете реализовать самые смелые мечты и удовлетворить все ваши желания. Потому что ничто не заканчивается. Никогда.
Часть вторая. Улыбка сквозь космос
Далия Трускиновская
Поэт в горшке
Да, мыслящие растения бывают. Но мысли у них, в основном, простенькие. Чего бы сожрать…
Мы их обнаружили на Цезариане.
Они чем-то на вас похожи, господа курсанты. Во время семестра ваши мыслительные процессы затихают, поскольку вам интереснее пить пиво и лазить в общежитие к девчонкам. Для этих действий мозги не только не нужны – они вообще лишние, и я даже думаю, что вы арендуете в банке сейфы и кладёте их туда под расписку. Но, как только на ваших экранчиках возникает расписание экзаменов и зачётов, мозги резко просыпаются, бьются о стенки сейфов и орут дурными голосами.
Нет, курсант Мганомба, это совсем другая методика. На хранение божеству Ункулункулу сдают головы врагов. Естественно, вместе с мозгами. И они уже никогда больше не орут…
Что?!? Сами слышали? Ну, допустим, иногда в виде исключения орут.
Курсант Перфильев, отвечаю. На Цезариане до сих пор живут эти частично мыслящие корнеплоды. И с ними работают специалисты. Уже есть оборудование, переводящее их речь в звуки и, наоборот, переводящее звуковые волны в их формат. Оно производится серийно, и я не удивлюсь, если в следующем семестре вон там, на подоконнике, увижу высокий горшок с цезарианским корнеплодом. И с большим удовольствием внесу его имя в списки кандидатов на повышенную стипендию.
Теперь у них есть имена. Раньше не было, но теперь они поняли, что это такое, и придумывают себе очень интересные имена. Курсант Ахтэхкэкуп,