Каждый раз, как он приходил сюда, чувствовал себя лишним, ненужным. Хотелось развернуться и уйти, отправиться на работу, пусть даже сегодня и положен выходной. Уж лучше ремонтировать осветительные системы, чем встречаться лицом к лицу с самым занятым человеком в городе. Достойно ли твоё дело того, чтобы отнимать его время? Вот вопрос, который каждый должен был задавать себе прежде, чем проситься на приём к Главному Инженеру. Акмет несколько раз взвесил все за и против и решил – достойно.
Лифт привёз его на верхний этаж и выпустил сразу в огромный кабинет. На первый взгляд казалось, что всё здесь сияло, но и самый внимательный глаз не нашёл бы ни одной лишней детали. Вот мебель: кресла, диван, рабочий стол и столики поменьше – всё отполировано до блеска. Никаких обоев, голые стены выкрашены в белый, излишне белый, цвет, который светился бы даже во мраке. Множество ламп давали достаточно света, чтобы любой житель Пацифика жмурился от такой яркости. Ни украшений, ни картин – ничто не говорило о богатстве лучше, чем чистота вокруг.
Главный Инженер сидел за столом и что-то писал на сенсорной панели. Четыре монитора стеной загораживали его от мира; на них выводились различные схемы и чертежи. На одном было открыто несколько окон с документами: разрешение на брак и ребёнка, некролог, свидетельство о передаче собственности и другие. Когда Акмет вошёл, Главный Инженер не отвлёкся от работы и посмотрел на гостя только тогда, когда тот вплотную приблизился к самому столу.
Он поднял взгляд, улыбнулся и встал. Ростом он был чуть ниже Акмета, поджарый и жилистый. Нестарое ещё лицо покрывала, как паутина, сеть тонких морщин. Чёрные напомаженные волосы блестели. Голубые глаза лучились добротой и радушием, а сияющая улыбка сразу располагала к себе.
– Здравствуй, Акмет, – поприветствовал он и протянул через стол руку. – Давно не виделись.
Акмет отметил ещё крепкое рукопожатие Главного Инженера.
– Да, давненько.
Главный Инженер жестом пригласил Акмета присесть, дождался, когда тот выберет подходящее кресло, вышел из-за стола и сел напротив.
– Итак, что привело тебя ко мне?
– Сразу к делу, да? – Акмет ухмыльнулся. – А не хочешь спросить, что нового? Как я живу вообще?
Главный Инженер как будто стыдливо опустил взгляд.
– Ты прав, извини. Я так заработался, что забыл, каково быть отцом. У тебя ведь сегодня выходной? Как насчёт поужинать вместе? Расскажешь о себе.
– Я здесь как раз для того, чтобы рассказать тебе кое-что.
Акмет закрыл глаза и собрался с мыслями.
– Последнее время мне постоянно снится один и тот же сон. Будто я всплываю на поверхность и вижу солнце. Но там жара, она сжигает мою кожу и выжигает глаза.
– Всё верно. – Главный Инженер кивнул. – На поверхности сейчас настоящий ад.
– Откуда тебе знать? Ты там не был. Никто там не был вот уже полторы тысячи лет.
– А мне и не нужно там быть, чтобы знать. Озоновый слой разрушен. Ледники растаяли. Ничто не защищает Землю от солнечной радиации. На поверхности выжженная пустыня и нет ничего живого. Ты в школе не учился? Как инженер, ты должен знать об этом.
– Да-да. – Акмет отмахнулся. – Знаю. Я вообще не о том. Просто подумал, ну…
– Ну?
Акмет замялся, опустил взгляд.
– Что, если мне подняться наверх ненадолго? Не ради любопытства. Я бы хотел сфотографировать солнце, понимаешь? Нарисованных картинок мало. А так люди бы увидели, ну… что-то новое, понимаешь?
Главный Инженер рассмеялся.
– Ну ты и позабавил меня.
– Так что?
– Разумеется нет.
– Но почему?
– Во-первых, солнечная радиация.
– Я надену защитный костюм.
– Ты сваришься заживо.
– Я пробуду там недолго. Всего несколько минут, чтобы сделать фото. Оценю обстановку и сразу назад.
– Ты не то что сделать фотографию, ты даже посмотреть на солнце нормально не сможешь. Оно слишком яркое, слепит глаза, выжигает сетчатку. Фотография этого не передаст.
– Я хотя бы попробую.
– Нет.
– Но почему?
– Я уже сказал – это слишком опасно.
– Но я буду осторожен. Правда.
– Нет, Акмет. Это моё последнее слово. У тебя что-то ещё?
Мягкий радушный взгляд отца исчез, теперь на него смотрели наполненные стальным блеском глаза Главного Инженера. Акмет чувствовал себя так, будто разбежался что было сил, но не заметил железную стену и со всего маху впечатался прямо в неё. Невольно вспомнил, как отец говорил с ним в детстве: мягкий тон, но жёсткое слово. Проще голыми руками сдвинуть Пацифик, чем переубедить Главного Инженера.
– Ладно, я тебя понял, пап. Нет так нет. Больше не буду отнимать твоё время. Пока.
Акмет встал с кресла и быстро пошёл к лифту.
– Подожди!
Акмет нажал кнопку вызова и обернулся.
– Так как насчёт ужина? – Это снова был отец, любящий и заботливый.
– Обязательно.
Лифт приехал, Акмет зашёл внутрь.
– Но только в другой раз, – успел добавить он, прежде чем двери закрылись.
* * *
Рахан закрутил последнюю гайку, вытер пот со лба и облегчённо выдохнул. Он аккуратно положил гаечный ключ в сумку к остальным инструментам и сел на выступе, свесив ноги.
– Всегда знал, что ты с прибабахом, – сказал он Акмету, потому что тот уже какое-то время молчал, – но подняться на поверхность? Это ж чистое безумие. Тебе жить надоело?
– Я бы не задержался там надолго. От нескольких минут наверху мне бы ничего не было, тем более в костюме.
– Дружище, радиация – страшная штука. Она и батискаф сломать может.
– Ладно, вот тебе ещё один любопытный факт. Ты в курсе, что город производит энергии в пять раз больше, чем потребляет?
– Это невозможно.
– Тем не менее это так. Я посчитал. И я не понимаю, почему об этом никто не сказал раньше, ведь тут даже думать особо не надо, достаточно статистики с электростанций и простой математики.
Рахан, который до этого сидел с таким видом, будто сквозь толстое стекло купола увидел во мраке глубин древнего подводного бога, услышав последние слова, призадумался.
– Но если это так просто, – сказал он, – то почему мы до сих пор об этом не знаем? Кто-то до тебя должен был заметить, особенно сами сотрудники станций.
– Вот и я подумал, что это странно.
Наступило затишье. Они вдвоём спрятались в маленьком пятнышке света от чудищ, что живут в темноте. Акмет раздумывал, выкладывать ли последний козырь? Стоит ли оно того?
Пару недель назад он прогуливался в садовом куполе. Под ультрафиолетовыми лампами росли последние деревья и