Молился Алексей Богу, трудился;
Красота в лице его потребишася,
Очи его погубишася,
А зренье помрачишася;
Стал Алексей как убогий —
Токмо его единый остов.
Отец и матерь по нем растужились,
И сия обручная его супруга.
Как горько они по нем рыдали,
Яко реку слез испущали,
Сами жалобно его, света, причитали;
Посылали они рабов его искати.
Рабы же его отъезжали,
По всем по градам его искали.
Рабы же во Одес-град приезжали,
К той же ко церкви прихождали,
И тут Алексея не узнали —
Лишь милостину ему воздавали.
У них Алексей принимает,
А Господа Бога прославляет:
«Сподоби ты меня, Господи Владыко,
От раб своих милостину взяти,
За своих за рабов богу молиться!»
Сподобил его Господи Владыко
От раб своих милостину взяти.
У них Алексей принимает,
По нищей по братьи разделяет;
За милостину он Богу молился.
Молился Алексей во Одесе, трудился,
Семь лет-годов на десяток.[78]
Мать Божия его зрила,
Прогласила во церкви пономарю:
«Гляди ты, пономарь, на папери!
Возьми ты святого в Божью церковь,
Постанови мне его перед престолом!» —
«Свет Пресвятая Богородица!
Я человек пред тобою многогрешный,
Не можно мне святогор приузнати!» —
«Твори ты Иисусову молитву,
Святой тебе сам объявится».
Пошел пономарь, слезно заплакал,
Творил он Иисусову молитву,
Берет он святого в Божью церковь,
Постановил его перед престолом.
Речёт Пресвятая Богородица:
«О раб ты мой, Божий человече!
Зачем ты ко мне, мой раб, приходишь?
Какой милости у меня просишь?» —
«О свет Пресвятая Богородица!
Пришел я к тебе, свет, помолиться,
За младые свои лета потрудиться,
К твоему к честному к престолу приложиться!» —
«Когда ты пришел мне помолиться,
За младые свои лета потрудиться,
И к моему честному престолу приложиться, —
Гряди ты, Алексей, во славен Рым-град!
Отец тебя и матерь не узнают,
И твоя обручная супруга.
Отец и матерь будут у обедни,
И твоя обручная супруга.
Дождамши ты их на переходе,
Прими от них благословленье!»
Сему же Алексей помолился,
За младые свои лета потрудился,
К честному к престолу приложился,
Пошел Алексей вон из церкви.
Хотел он прийти в иншия страны,
Не хотел пребыть в своем доме,
До конца лет, души преселения.[79]
Приходил Алексей в чисто поле,
Подошел ко синему морю,
И садился Алексей в кораблик,
И спущался Алексей на синё море.
Где ни взялись буйные ветры,
Понесли Алексея синим морем.
По Божьему всё повеленью.
На море кораблик поносило,
Ко Рыму ко граду примывало.
Бежал он час через море.
Споведал святой волю Божью.
Приходил Алексей во Рым-град.
Во славном во городе Рыме
Звонили звоны колокольны.
Шел же Алексей Рымом-градом,
Приходил ко святыим ко воротам,
Ко святой ко Божией церкви.
Отец и матерь идут от обедни,
И сия обручная супруга;
Князь Ефимьян идет ему навстречу,
Идучи во царския в палаты
От святой от Божией от церкви,
Со многими князьями, со боярами,
Со великиим со кремненством.[80]
Дождамши он их на переходе,
Достойно Алексей им поклонился:
«Ой еси, князь благородный!
Призри мя нищего, страннего!
Не ради моего упрощенья,
Ради души своей на спасенье
Сострой ты мне, убогому, келью
Возле своей каменной палаты,
Возле своей белой ограды,
Не ради меня, старца, калеки,
Ради сына твоего Алексея!»
Князь Ефимьян возрадовался,
Горючими слезами обливался:
«Спасет тебя Бог, человече,
Что ты мне радости возвещаешь
Про моего сына про Алексея,
Про Алексея Божья человека!
Я сам про него, света, не знаю,
В которой он стране пребывает
И где свою душу сохраняет.
Почему же ты моего сына знаешь?»
Речет Алексей к князю к Ефимьяну:
«Батюшко, славен Ефимьян-князь!
Мне как твоего сына не знати,
Алексея Божьего, свет, человека!
В единой мы палатке с ним пребывали,
Единую хлеб-соль мы с ним воскушали,
Единую одежду мы с ним носили,
Единую мы с ним чару пойла распивали,
Мы вместе с ним грамоте учились,
В единой мы с ним пустыне трудились!»
Князь Ефимьян прослезился,
Сына своего воспомянумши:
«Ой еси, нищий-убогий,
Ты старец, калика-переходец!
Когда ты про моего сына знаешь,
Алексея Божьего, свет, человека,
Гряди же ты, убогий, вслед за мною:
Велю я напоить тебя, накормити,
И Христа ради келью построю».
Князь Ефимьян милосердный,
Построил князь убогому келью,
Приставил рабов к нему служити,
Келью топити, призирати.
Брали рабы его в любчую братью,
С радостью за ним ходити,
И келью топить, призирати.
Деймон-враг возненавиствовал,
Зубами злыми воскрежетоше,
Хотел погубить его терпение.
Рабы же Алексея не взлюбили:
Иные рабы укоряли,
А други помоями лили;
Много бесчиниев творили,
Плевали, харкали всё на келью.
На то же Алексей не прогневился:
Терпел же святой с благодареньем,
С радостию Алексей нужды принимает,
Князю Ефимьяну не взвещает,
А Господа Бога он прославляет;
За своих за рабов Богу молился.
Молился Алексей у отца в доме невемым,[81]
Кушал на неделе по просвирке,
Во всякой неделе исповедался,
Святыми тайнами приобщался,
Чудныим крестом благословлялся.
Спознал он себе скорую кончину.
Рабов он к князю посылает:
«Сослал бы мне хартиал ради кельи!»
Рабы же от князя прихождали,
Бумаги и чернил ему подавали.
Списал Алексей рукописанье,
Списал Алексей свое порождение,
Велико святое умоление,
Списал Алексей вечное извещение,[82]
Списал Алексей яко таинство.
Списамши, святой переставился.
Во славном во городе во Рыме
Промежду обеден, заутрени,
Исполнил Господь благоухания, —