Да пригвоздили ко древу тогда ко высокому,
Да видь самого-то царя-царища Демьянища,
Да видь пригвоздили гвоздями его железными,
Да што железными гвоздями раскаленными.
Да што злодей царь-царище Демьянище
Дак он святому Егорию тогда возмолился,
Да свету Храброму Егорью воспокаялся:
«Да видь ты, святой Егорий-свет и Храбрый,
Дак отгвозди меня от древа от высокого
Да ради своея веры крещеныя,
Да ради своея Матери Святой Богородицы,
Да ради Троицы своёй неразделимыя.
Да видь я не стану тебя в муках мучити,
Да стану в вашу веру я веровать,
Да в Матерь Божию да Богородицу,
Да видь во Троицу велику неразделимую».
Да што святой-то Егорий-свет проговаривал,
Да свет и Храбрый Егорий проглаголивал:
«Да ты, злодей цари да царище Демьянище,
Да видь это ты меня, святого Егорья-света омманываешь, —
Да ты не станешь в нашу веру веровать,
Да ты не станешь нашему Богу молитися.
Да што велика наша вера крещеная,
Да его Матерь Божия да Богородица,
Да его Троица великая неразделимая!»
Да видь што святой-то Егорий-свет и Храбрый
Дак отгвоздил он от древа от высокого
Да самого царя-царища Демьянища
Да ради, своеё веры крещеныя,
Да ради Матери да Святой Богородицы,
Да ради Троицы святой неразделимыя.
Да што злодей царь-царище Демьянище
Да на святого на Егорья пуще возлобился:
Он велел-то Егорья во котле его варить,
Во котле варить, во смоле, свинце, в олове.
Дак налили в котел смолы, свинца, волова,
Дак он и сам-то злодей в котел смолы подкладывал,
Дак он и сам-то злодей приговаривал:
«Да роскипись-ко в котле смола, свинец, волово,
Да пожри-ко Егорья-света Храброго,
Да не бывать бы Егорью на сей на земли,
Да не видать бы Егорью свету белого,
Да не узрить бы Егорью солнца красного».
Да велел Егорью-свету Храброму
Во котел ставать в смолу, свинец, волово.
Да становился Егорий поверх котла,
Што поверх котла на святом на воздухе,
Да што святому Егорью ништо не вредит.
Да возгласил-прогласил до небес святых:
«Да што велика наша вера крещеная,
Да его Мать Божья да Богородица,
Да его Троица великая неразделимая!»
Да што злодей царь-царище Демьянище,
Да на святого на Егорья зло пыляючи,
Дак он велел-то Егорью наледник ему копать,
Наледник копать ему глубокой.
Глубиной наледник шестьдесят ему сажон,
Длиной наледник сорока ему сажон,
Зашивать его щитою дубовые,
Закрывать его крышкам железными,
Засыпать его пескам круто-желтыми.
Да святому Егорью-свету Храброму
Да копали наледник глубокой,
Да видь глубиной наледник шестьдесят сажон,
Да видь длиной наледник сорока сажон.
Да видь што святого Егорья посажаючи,
Да все на тридцать лет да все на три года,
Зашивали его щитою дубовые,
Закрывали его крышкам железными,
Засыпали пескам круто-желтыми.
Да видь сам-то злодей песок притоптывал,
Да видь сам-то злодей тогда приговаривал:
«Да видь не бывать бы Егорью на сей на земли,
Да не видать бы Егорью света белого,
Да не узрить бы Егорью солнца красного».
Да проходило время это великое,
Да ровно тридцать лет да ровно три года.
Во сырой-то земли Егорий проговаривал,
Свет и Храбрый Егорий проглаголивал:
«Да вы подуйте-ко витры со вихорем
Со восточные да со сторонушки,
Рознесите пески да круто-желтые,
Дак росшепите вы щиту дубовую,
Дак раскройте вы крышки железные
Да видь всё за Егорьево за моление,
Да видь всё за Егорьево за терпение!»
Да видь потянули витры со вихорем
Да со восточные да со сторонушки,
Да рознесли пески да круто-желтые,
Да росщепили щиту да дубовую,
Да раскрыли крышки железный.
Дак што увидел Егорий свету белого,
Дак што узрил Егорий солнце красное.
Дак из сырой земли Егорий выхождаючи,
Да видь святую веру утверждаючи,
Да пошел Егорий в Ерусалимов град.
Дак што во дальном во чистом поле
Дак стояла одна церква соборная,
Да соборная церква богомольная.
Дак во церкву Егорий вохождаючи,
Дак матери Софии в ноги припадаючи:
«Мать моя, София Премудрая,
Скажи, батюшка где доброй конь?» —
«Да твоего батюшка доброй конь да во чистом поле,
Да на добре коне сбруя ратная,
Да видь со добра коня сбруя не снятая».
Да пошел Егорий во чисто поле,
Да што добра коня себе искаючи.
Да по святой-то России проезжаючи,
Да што святую веру утверждаючи.
Дак што святой-то Егорий тогда наедучи
Дак он на те на горы на толкучия.
Дак што те горы толкаются,
Дак они сойдутся-разойдутся, —
Да што нельзя Егорью проехати,
Да што нельзя Егорью и подумати.
Да што святой-то Егорий проговаривал,
Да свет и Храбрый Егорий проглаголивал:
«Дак уж, гой еси, горы толкучия,
Дак видь расходитеся, горы, по всёй земли,
Да што по всёй земли, горы, по святой Руси.
Да што на вас, горы, да будут строити,
Да будут строить церкви соборныя,
Да што соборныя церкви богомольныя».
Да што расходилися горы по всёй земли,
Да што по всёй земли да по святой Руси,
Да всё за Егорьево всё видь умоление,
Да всё за Егорьево велико претерпение.
Да што святой-то Егорий тогда поезжаючи,
Да што святую веру Егорий утверждаючи,
Да што святой Егорий тогда наедучи,
Да што на те леса дремучие.
Да што ко сырой-то земли леса клонятся,
Дак от сырой-то земли леса не отклонятся, —
Да што святому Егорию нельзя проехати,
Да што свет и Храброму нельзя и подумати.
Да што святой-то Егорий проговаривал,
Да што свет и Храбрый проглаголивал:
«Дак вы, гой еси, вы леса дремучие,
Дак отделяйтесь, леса, дак от сырой земли.
Да я из вас, леса, да буду строити,
Да буду строити церквы соборныя,