– Смотрите, фильтры в нашем здании подойдут?
Веласкес вгляделся в экран, ненадолго приподняв очки. Достал собственный телефон, проверяя.
– Там точно такие? – спросил он. Фыонг кивнула. Веласкес с напарницей переглянулись и посмотрели на дым, тянущийся с севера.
– Похер, идемте.
* * *
Мы с Фыонг проехались в патрульной машине. Остальные бежали к зданию на своих двоих. Улицы пустовали с самого начала пожаров, но теперь были совершенно безлюдны, если не считать машин экстренных служб, ползущих сквозь густой дым с включенными сиренами и мигалками, окрашивающими небо в красно-синий.
Встретив на углу два фургона спецназа, мы свернули с Вердуго и с шумом поехали дальше, заняв обе полосы.
Фургоны снесли ограждение, которое мы установили вокруг стройплощадки, а на экране патрульной машины я увидел третий фургон, который врезался в ограждение по ту сторону дома.
– Ложитесь, – приказал Веласкес. – Давайте, прямо на пол. – Его напарница уже взяла дробовик, стоявший между сиденьями. Оглянувшись, я увидел турели, появившиеся на крышах фургонов, и выглядывающие из окон дула автоматов. Рой беспилотников взмыл в воздух, окружив здание, и вскоре у каждого окна парил минимум один дрон. А больше я ничего не увидел, потому что свернулся калачиком на полу патрульной машины рядом с Фыонг, крепко сжав ее руку.
Раздался треск, похожий на удар молнии, а затем оглушительный рокот, и запоздало я осознал, что с таким звуком заработал ну очень мощный громкоговоритель.
– У ВАС ЕСТЬ МИНУТА, ЧТОБЫ СДАТЬСЯ, ИНАЧЕ БУДЕТ ОТКРЫТ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ. ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ, РУКИ ЗА ГОЛОВУ, ВЫХОДИТЕ ПО ОДНОМУ ЧЕРЕЗ ПАРАДНЫЙ ВХОД. У ВАС ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД.
Машина буквально вибрировала от рокота, и я зажал уши руками.
– ТРИДЦАТЬ СЕКУНД, И МЫ СТРЕЛЯЕМ НА ПОРАЖЕНИЕ.
– Ненавижу этот город, – прошептала Фыонг. – Сука, как я его ненавижу. – Она плакала. Я крепче сжал ее руку. – Хочу уехать. Вернусь в миротворцы. Не могу здесь больше жить. Я понимаю, везде все плохо, но со знакомыми еще хуже. Этим имбецилам сейчас мозги вышибут, а я их по именам знаю. Господи. Ненавижу этот город.
– ДВАДЦАТЬ СЕКУНД.
Я сглотнул. Я любил Бербанк. Все происходящее разожгло эту любовь только сильнее. Правда ведь? Только… что именно я любил? Дом, который мы построили. Сплоченность. Фыонг. Боже, я так любил Фыонг.
– Я с тобой, – сказал я, и она посмотрела на меня с тревогой. – Если ты не против, – поправился я. – Я пойму, если…
– Молчи уж, дурень, – сказала она. – Еще бы я была против!
– ДЕСЯТЬ СЕКУНД.
– ДЕВЯТЬ.
– ВОСЕМЬ.
Потом раздался невнятный вопль, поднялся крик, и… все было кончено.
* * *
Они вышли с поднятыми руками, медленно вышагивая под дулами пистолетов и зоркими камерами беспилотников. Только когда вышел последний, послышался крик:
– Оружие!
За которым тут же последовал еще один:
– Стойте!
Приподнявшись, я увидел Кеннета с перевязанной рукой. Он медленно и неуклюже опустил на землю винтовку, которую до этого держал нацеленной на спины товарищей.
Копы окружили их, и в то же время подоспели остальные наши ребята, тяжело дышащие за масками. Фыонг выбралась из машины и побежала узнавать, как они себя чувствуют. Я, заметив во главе группы Ану-Люсию, направился к ней.
– Что случилась? – спросила она. – Все в порядке?
Фыонг вскинула руки.
– Да хер его знает! Просто вот хер его знает! То ли они сами сдались, то ли их заставил тот мужик, которого я молотком стукнула. Хер знает! – Она истерично расхохоталась, и я взял ее за руку.
Она обняла меня с тем же безумием, с которым смеялась, но нас растащила Ана-Люсия.
– Заканчивайте уже, нас ждут.
Веласкес поглядывал на нас с ощутимой тревогой. Дождавшись, пока все зайдут в дом, они накрепко заперли дверь.
– Тут есть чем можно заткнуть щели? – спросил Веласкес. – Ситуация с дымом ухудшилась. Эти химикаты лучше не вдыхать даже в небольших количествах.
Ана-Люсия кивнула.
– На третьем этаже есть двусторонняя серпянка и изоляция, – сказала она. – Пойду принесу.
– Погоди, – сказал Веласкес и крикнул в сторону двушки, куда спецназ забрал ополченцев: – Трое сейчас подойдут! Свои! – А потом, повернувшись к нам: – Ладно. Тогда несите ленту с изоляцией, изолируем этот этаж. Метеорологи говорят, что облако дыма пройдет через город за пару часов, а дальше можно будет выдвигаться.
Мы стащили маски и поднялись по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки зараз. Ана-Люсия быстро показала нам, где лежит изоляция.
– На четвертом этаже осталась еда, – сказала она. – Перекус с собраний. Давайте его тоже захватим. Есть хочу – умираю.
Я хотел было сказать, что мне кусок в горло не лезет, но понял, что голоден до безумия. Жесть, ну и странный вышел денек.
– Помощь нужна? – спросил я.
– Пара рук пригодится, – ответила она.
– Я схожу, – вызвалась Фыонг.
Я взвалил на плечо первый тяжелый рулон изоляции, спустился с ним, бросил в холле и побежал за вторым, не дожидаясь вопросов о том, куда подевались Фыонг с Аной-Люсией. Вернувшись на третий этаж, я налепил на себя изоленту, повесив катушки за длинные клейкие языки, а затем спустил по лестнице второй рулон изоляции, передав его ухнувшему от тяжести офицеру.
– А где… – начали они, но тут на лестнице появились Фыонг с Аной-Люсией, тащащие составленные друг на друга огромные контейнеры с орехами, сухофруктами, попкорном и домашним шоколадным печеньем, которое передавали на стройку в безумных количествах.
– Еда, – сказала Фыонг, направляясь к дверям квартиры. Веласкес опередил ее. Сначала постучал, назвался и только потом вошел и махнул рукой остальным.
* * *
Как я любил свою бригаду. Все моментально разбились на тройки и занялись изоляцией: двое разворачивали рулоны и придерживали у окон и дверей, третий заклеивал по периметру. С полицейскими и поникшими ополченцами в наручниках они обращались, как с мебелью – обходили, даже не замечая. Фыонг с Аной-Люсией кочевали из комнаты в комнату, следя, чтобы у всех была еда и вода.
Когда все поели, они отнесли остатки на кухню, где вдоль стен среди бытовой техники выстроились недовольные ополченцы в наручниках.
– Есть хотите? – спросила Ана-Люсия. Ответом ей стали угрюмые взгляды. Кеннет с отвращением покачал головой.
– Хочу, спасибо, – сказал он.
Ана-Люсия отрывисто кивнула.
– Попкорн или банановые чипсы?
– Чипсы, – сказал Кеннет. Потом добавил: – Пожалуйста.
– Можете надеть наручники спереди? – попросила Ана-Люсия одного из трех полицейских – спецназовцы заняли спальни, где стояли у стен с жутким спокойствием людей, у которых много оружия, но нет мишени.
Полицейский, к которому она обратилась – чернокожий парень немногим старше меня, – переглянулся с напарниками, и те кивнули. Он встал за спиной Кеннета, напарники зажали его с боков и следили, как на