— Пока мы вернемся, чтобы ты все это перебрал: мак отдельно, а песок отдельно.
Пригорюнился Иван, да что поделаешь. Высыпал мак вместе с песком в торбу, лег на печи и лежит. А торбу на припечек положил, пускай, мол, сохнет.
Прошел день, прошел другой, слез Иван с печки, пересыпал мак с песком в лубяное лукошко, торбой прикрыл да и пошел со своим добром за дремучий лес, в чистое поле. Свистнул-крикнул громким голосом — прибегают к нему все три коня: сивой масти, гнедой масти, буланой масти.
— Что нам скажешь, хозяин?
— Кони мои добрые, кони мои милые: прошел слух, будто в царской столице дива дивные творятся. Зачудила младшая царская дочка, взобралась на третий ярус в тереме, села у окошка и объявила, что, кто на коне к ней доскачет, за того, мол, и замуж она пойдет. А не могли бы вы меня туда домчать, чтобы мне поглядеть на то диво?
— Можно, — отвечает конь сивой масти. — Но поедешь ты нынче на самом из нас молодом, на буланом.
Вышел буланый конь наперед, махнул гривой и говорит:
— Влезай, Иван, мне в правое ухо, а в левое вылезай.
Влез Иван буланому коню в правое ухо, в левое вылез и стал таким молодцем, что ни царевичу, ни королевичу не сравняться.
Сел он на коня. Стукнул конь копытами и полетел.
Долго летел он или коротко, глядь — а вот и столица. И все там уже собралися на диво поглядеть. И братья Ивановы сбоку стоят, рты пораскрывали.
Тут буланый конь как скакнул с разгону, так, может, всего на локоть и не допрыгнул до царевны. Опустился он на землю за теремом и вихрем помчался дальше. Был и нету! Все так и ахнули, и царевна ахнула: «Ловите его, ловите!» Да где там!..
Примчался конь на старое место. Иван влез ему в левое ухо, а в правое вылез, стал таким, как прежде, и говорит:
— Спасибо тебе, конь мой добрый! Посмотрел и я на царевну. А теперь помоги мне сделать еще одну работу: перебрать две мерки мака да две мерки песка…
Конь говорит:
— Разорви торбу на две подстилки да высыпь из лукошка свой мак.
Иван так и сделал. Как дунул конь ноздрями, мак и оказался на одной подстилке, а песок на другой.
Свернул Иван подстилки, поблагодарил коня и пошел домой. А в лукошко набрал по дороге грибов.
Дома невестки напустились на него:
— Где ты, дурень, ходишь? А ты мак перебрал? Достанется тебе от братьев, как вернутся!
— Да ну вас! — говорит Иван. — И мак перебрал да еще и грибов принес. А вы все говорите, что я ничего, мол, не делаю.
Приезжают вскорости из столицы и умные братья.
— Что там было, что там творилось! — рассказывают они женам. — А никто и до второго яруса не мог подняться. Только один какой-то царевич на коне буланой масти чуть было до царевны не доскочил. Ему бы еще с локоть выше… Эх, жаль! А такой был красивый царевич, что даже сама царевна ахнула и закричала: «Ловите его, ловите!» Да где там!
Лежит Иван на печи, усмехается:
— А не я ли то был?
Братья зашикали на него:
— Молчал бы ты лучше, дурень!
А вскоре царевна опять объявляет, чтоб все съезжались в столицу. А сама села уже у окошка четвертого яруса.
Собрались ехать и умные братья.
— Возьмите и меня с собой, — просит Иван.
— Ах ты, такой-сякой дурень! Да разве дома работы нету? Вот зададим мы тебе работу.
Взяли братья три мерки песка да три мерки мака, смешали все вместе и велели Ивану перебрать, пока они вернутся.
Подождал Иван день — другой, высыпал мак с песком в лукошко, взял две подстилки и пошел за дремучие леса, на зеленые луга. Свистнул-крикнул там громким голосом — прибегают к нему добрые кони.
— Ты чего, хозяин, нас звал?
— Да так, мол, и так, — говорит Иван, — опять объявила царевна, чтоб все съезжались в столицу. Нельзя ли и мне поехать на то диво поглядеть?
Сивый копь отвечает:
— Ладно. По теперь ты поедешь на гнедом.
Пу, сделал Иван все, что надо, сел молодец-молодцем на гнедого копя и полетел в столицу. Все ехали туда по месяцу, по два, а он за какой-нибудь час домчался. И поспел вовремя. Гнедой копь как скакнул, только на пол-локтя до царевны не допрыгнул…
Одолело царевну любопытство: кто ж это такой храбрый царевич, что и во второй раз чуть было не допрыгнул до нее? Вот спустя некоторое время объявляет она в третий раз, а сама взобралась на пятый ярус. И теперь съехались туда снова все цари и царевичи, короли да королевичи, все паны и дворяне. Поехали и умные братья, задав Ивану работу: по четыре мерки мака с песком перебрать.
Вылежался Иван на печи, взял мак с песком и пошел к своим коням.
— А нельзя ли мне будет еще разок съездить в столицу? — говорит он коням.
— Можно-то можно, — отвечает сивый конь. — Да теперь ты поедешь на мне на самом. Ежели я не допрыгну до царевны, то больше и говорить об этом не будем.
Сделал Иван все, что надо, сел на коня, свистнул и полетел в столицу. И часу не прошло, а он уж там очутился.
— Ну, держись! — крикнул сивый конь.
Заржал сивый конь на всю столицу, взвился ввысь и доскочил до самой царевны. А царевна — стук-стук! — и поставила Ивану две свои печатки: одну на лбу, другую — па затылке. Опустился копь на землю и умчался прочь. Все кричат: «Лови, лови!» А ловить-то и некого: только был, а уж и след простыл…
Примчался Иван назад, попросил коня, чтобы мак перебрал, и пустил его на зеленые луга, на шелковые травы-муравы. А сам надвинул шапку на самые уши, чтоб печаток не было видно, да и пошел домой. По дороге опять набрал лукошко грибов.
Приехали братья, стали женам про диво рассказывать.
— Что там было, что там творилось! Все скакали, но и до второго яруса не доскакали, а один царевич — такой красивый, весь в золоте, как скакнул, так до самой царевны доскочил, а она ему печатки свои на лоб и на затылок поставила.
Иван слушает это на печи да смеется:
— А не я ль это был?
— Молчи, дурень! — зашикали на него братья. — Не с твоим умом и ловкостью сделать такое! Перебрал хоть мак?
— Перебрал, — отвечает Иван, — ну