– Выметайтесь. Живо.
– Хорошо.
Он сказал это с такой спокойной угрозой в голосе, что я испугалась и шагнула на лестницу. И как дура замерла, потому что мама швырнула что-то за дверь, а после напористо толкнула Вика в плечо. Он был одет в тёмную вельветовую куртку и водолазку. Волосы убрал под шапку. Я давно не видела его так близко от себя. Мне показалось, он осунулся. Вик мельком увидел меня и остановился, но мама всё же вытолкнула его за дверь и захлопнула её перед самым его лицом.
– Я ударила этого мерзавца дверью! – она выглядела раздосадованной. Помолчав и пройдясь взад-вперёд, громко выругалась: – Чёрт! Лесли! Вот что случается, когда связываешься с такими людьми, как он. Теперь мы проблем не оберёмся. Он будет шастать сюда? Таскаться за тобой? Я скажу мистеру Мейхью, пусть знает, со мной шутки плохи!
Вдруг кто-то снова зазвонил в дверь. Мама, испытывая гнев, выдохнула, настроившись на второй раунд с Крейном, и решительно встала на пороге:
– Если я неясно выразилась… а, Стивен!
Лёгок на помине. Он удивлённо вскинул брови, не понимая, что происходит: скорее всего, с Виктором не встретился. Я равнодушно посмотрела на Стива. Сил в этот вечер не осталось совершенно никаких, но всё равно я спустилась в прихожую – деваться-то некуда. Туфли на каблуках мама заставила надеть вопреки мудрому желанию обуться удобнее. Ну всё равно же на машине поедем.
Натали Клайд с надеждой посмотрела на меня, и мне стало тошно. Молодец, Лесли, ты проигнорировала краснокожего маскота, дай пять, я нашла тебе партию получше. Сынок уважаемого человека, который работает на продажную верхушку, как тебе, Лесли? Будь паинькой, и мама будет тобой довольна. Вы, кажется, будете поступать в один колледж? Это очень кстати. Я накинула мешковатую куртку кофейного цвета из дублёной кожи, зарылась лицом в овчинный воротник. Хотелось плакать, но слёз уже не было.
Стив был в чёрном смокинге и белой рубашке. Волосы зачёсаны на пробор, в руке он держал букет в прозрачной коробочке: пионовидные кремовые розы с жёлтой ленточкой, похожие на пузырьки шампанского.
– Ух ты, – улыбнулся он мне, и улыбка была светлой и нежной. Мне стало неловко перед ним. Я-то веселиться не хотела. – Ты замечательно выглядишь! – Он протянул мне руку.
Я подождала, когда он повяжет рождественский букет мне на запястье. Мама сделала нашу фотографию на память: на ней Стив приобнял меня за талию, придвинувшись ближе. Наконец мы вышли из дома и направились к машине – хотела бы я разогнаться на ней прямо в стену, и дело с концом. Сбоку, близ фонаря, разгонявшего ночную тьму, я увидела ещё один букет – из трех гибких, тонких белых калл, собранных на серебряной ленте. Цветы при падении были надломлены, прозрачная коробка помялась. Я посмотрела в темноту и молча прижала к груди руку со своим букетом, стараясь принять факт того, что сегодня и, может быть, насовсем я буду с кем угодно, а может, и одна, но не с Виктором Крейном.
Глава шестая. Ветер перемен
В машине, пока мы ехали, царило гробовое молчание: мы буквально не знали, как завести разговор. Впрочем, я не особенно и пыталась, а Стив, изредка бросая на меня косые взгляды, так и не смог сказать ничего складнее пары ничего не значащих фраз. Он знал, что я предпочла ему, парню с большим будущим, Вика Крейна, уборщика из школы, и хотя теперь мы не встречались, но Стиву это не давало покоя.
На широком крыльце перед школой собрались практически все наши одноклассники. В спортивном зале накрыли два длинных стола с закусками типа канапе и тарталеток. Поверх скатертей стояли здоровенные серебристые чаши с пуншем, украшенные кусочками фруктов.
– Ну как тебе? – Стив неловко улыбнулся, придержав меня за талию. На входе фотограф сделал наш снимок для школьного альбома и одобрительно показал большой палец.
Сперва настроение было настолько тухлым, что в отместку захотелось продемонстрировать средний палец в ответ ему и сбежать вон. Но, по счастью, уже в зале взглядом я нашла Дафну, а рядом с ней был и Джонни. Ребята торчали у стены, держа одноразовые стаканчики с пуншем, и заметно оживились, увидев меня.
– Эй! Лесли! – Дафна махнула рукой, подзывая подойти. Я осторожно повернулась к Стиву:
– Я отойду, ты не против?
– Конечно! Я рядом, если что, – коротко сказал он.
Я подошла к Дафне и отметила, как хорошо она выглядит в своём атласном розовом платье с прозрачными рукавами из тафты. Другие школьники оживлённо переговаривались, кто-то не утерпел и направился на танцпол. Что Дафна, что Джонни были здесь настолько чужими и мрачными, что я лишь хмыкнула:
– Если вас держат в заложниках, ребята, моргните.
Джонни усмехнулся и старательно мне подмигнул. На нём были светлый смокинг и белая рубашка. Волосы он не стал зачёсывать назад, а потому они свисали соломенными прядями вдоль лица. Обнявшись со мной, он сказал:
– Не знаю, как вообще тут оказался. Всему виной вот эта девчонка, – и он с недовольным видом толкнул в бок широко улыбнувшуюся Дафну.
– Я просто предложила – эй, пошли вдвоём, тряхнём подростковым сколиозом. Кстати, Ли: ты со Стивом? Кто бы мог подумать.
Мы почти перестали видеться вне школы, хотя мама разрешала: просто у меня не было настроения с кем-то говорить.
– Да. Дурацкая была затея, – сказала я надтреснутым голосом.
Дафна цокнула языком.
– Иди сюда, детка…
Мы обнялись, тихонько покачиваясь из стороны в сторону. Дафна отлично меня понимала. Нам не нужны были слова. Джонни неловко спросил:
– Кому пунша? Я схожу налью.
– Да, – кивнула Дафна и протянула свой стакан, – будь добр.
Ого. Вот это ничего себе, общение на высоком уровне. Я покосилась на них: недели четыре назад они друг друга вообще не переваривали, но прямо сейчас что он, что она были почти паиньками.
– Я что-то пропустила, пока была в трауре? – вскинула я брови. – Вас покусали радиоактивные старушки из клуба аристократов-пенсионеров?
– Мы просто заключили временное перемирие, – скромно произнесла Дафна, поправив на юбке глубокую складку. На розовом атласе в самом деле любой залом был катастрофичен. – А ты куда пропала?
– Никуда. Да куда я пропаду.
Она знала, что мы с Виком больше не вместе. Думала, это всё из-за мамы. Ругала её почём зря. Я не разубеждала. Пусть. Правду всё равно сказать не смогу. Я окинула зал взглядом и сощурилась.
Меня одну всё здесь бесит? Эти платья. Этот чёртов пунш. Эти люди.