— Именно. Вас это тоже касается, сэр Лотаринг. Говоря словами дельца, я крупно вложился в это предприятие лично и желаю получить с него дивиденды. Я не против уступить вам второстепенную роль в случае, если моё имя будет на первом месте. И уж тем более, я не желаю делить славу с женщиной. Догадаться о том, почему роль леди Ланы была позабыта в прошлый раз, несложно. Женщина-мечник, владеющая Волей… Это невероятный скандал. Надеюсь, мы друг друга верно поняли? — незамедлительно ответил Лифект, прямо встретив насмешливый взгляд Айра, на что сотник позволил себе рассмеяться. — Вас это забавляет? — прищурившись, добавил барон.
— Весьма. Во-первых, вы делите шкуру медведя, который вот-вот нас всех может сожрать. А во-вторых… вам не придётся с нами делиться, господин комендант, — с всё той же уверенной улыбкой объявил Айр и указал рукой на Лану, которая, оставшись в комнате, продолжала с наслаждением пить зелёный отвар, заинтересованно поглядывая в их сторону. — Мы с ней после осады сразу покинем крепость. Уйдём на север, в Лангард. Так что можете вообще не упоминать о каком-либо нашем вкладе — плевать. Можете забирать себе славу победителя в этом сражении. Мы станем теми, кто покончит с самой войной на корню.
Лифект пару секунд взирал на эту парочку в безмолвном, но сдержанном восхищении. Он снова почувствовал себя заканчивающим академию мальчишкой, узревшим путь к славе во время награждения героев. Пока он, словно торгаш, подсчитывал прибыль, эти люди — собирались вписать своё имя в историю. Затея нелепая, безумная, обречённая и очевидно невозможная. Но, безусловно, — великая. Сам барон был не способен мыслить столь высоко, предпочитая ставить перед собой реалистичные цели.
— Вы решили пойти вслед за этой дамой на смерть, потому что она ваша женщина? Или ради великих заслуг и славы? — дрогнувшим голосом решил уточнить черноволосый.
— Вы не понимаете, Лифект. Она не просто “моя женщина”. Лана — искра, наполняющая меня силой. Мы не собираемся идти туда умирать, ведь вместе уже не раз творили невозможные вещи. Она — моя муза, благодаря которой я могу ставить перед собой такие задачи, на которые никогда бы не решился, будь я один, — бросив ласковый взгляд на возлюбленную сквозь стеклянную дверь, ответил зеленоглазый рыцарь.
— Благодарю за пояснение. Теперь я буду знать, что написать на вашей могиле, — холодно кивнул ему Гофард, загнав щемящее душу чувство поглубже.
— И что же? — поинтересовался Айр.
— “Вот куда приводят мечты”, — хмуро ответил Лифект и направился обратно в помещение. — Но позвольте вернуться к насущным вопросам. Сейчас я позову нужных людей, и мы начнём первое военное совещание.
***
Вскоре в помещение прибыл молодой рыцарь, гвардейский десятник, осторожно поддерживающий под руку измождённого, высохшего и лысого старца, столь древнего, что казалось, он может рассыпаться от простого дуновения ветра. Хотя опытный взгляд Ланы сразу заметил, что он идёт походкой уверенного бойца и твёрдо держится на ногах, словно отсутствие глаз ничуть ему не мешает. Рот сам собой наполнился слюной и привкусом железа, а рука потянулась к отсутствующему на поясе мечу. Девушка лишь с трудом подавила это желание. Лариец. Маг. Но не один из тех, кто ее загнал в тень подсознания. Просто похожий.
Услышав шаги прибывших, барон, взиравший на север, повернувшись к ним, приветственно кивнул, после чего произнёс, обращаясь к странному старику:
— Маэстро Людвиг, добро пожаловать. Та леди, что вас так заинтересовала, здесь присутствует.
Людвиг медленно опустился на колени около камина и потянулся руками к огню. Он был одет в простую холщовую рубаху, какую носят крестьяне, и был совершенно бос. Повернувшись к присутствующим он доброжелательно улыбнулся и открыл глаза. В их незрячих тёмных провалах танцевали искры пламени. Айр беспокойно взглянул на замершую, словно готовую к броску, девушку. Он впервые видел этого ларийского мага. Трудно было определить его возраст, даже голос, глубокий и мягкий, этого не выдавал.
— Дваждырождённая. Я благодарен судьбе за это знакомство, дочь моя. Не бойся моих слепых глаз, это был дар Истоку за то, чтобы прозреть.
— Я не твоя дочь, лариец, — зло оскалилась девушка, — Ты искал встречи со мной?
— Каждое решение и событие определило меня и привело к нынешнему моменту. Если бы я был другим, то никогда бы не оказался в этой крепости среди вас. Я ни о чём не жалею, а о чём сожалеешь ты? — спокойно и размеренно ответил старец.
Лана замерла, обдумав эту простую мысль, и злость куда-то пропала. Она сожалела всю свою прошлую жизнь о слишком многих вещах, которые не