Председатель. – Какое имеете образование?
Кош. – Архитектор.
Председатель. – Какую занимали должность в армии?
Кош. – Я служил в саперных частях.
Председатель. – Командиром или рядовым?
Кош. – Я был сапером.
Председатель. – Какой имели военный чин?
Кош. – Рядовой солдат.
Председатель предупреждает, что свидетель обязан показывать правду.
Прокурор. – Скажите, свидетель Кош, что вам известно о способах истребления германской армией мирного советского населения.
Кош. – Кроме массовых расстрелов, которыми пользуются национал-социалисты для уничтожения мирного советского населения, мне еще известно о специальном способе, а именно – о «газовом автомобиле».
Прокурор. – Откуда вам известно о «газовом автомобиле»?
Кош. – Я слышал о «газовом автомобиле» от моих товарищей, а также эту машину видел лично.
Прокурор. – Расскажите, при каких обстоятельствах и где вы этот автомобиль видели.
Кош. – Это было в начале мая 1943 года в Сретенке, близ Волновахи, где находился наш батальон. В этот день я должен был по служебным делам быть в Волновахе. Закончив свои дела, я должен был ожидать грузовой автомобиль, который принадлежал нашему батальону и который должен был меня отвезти обратно в Сретенку. Я стоял на шоссе и ожидал автомобиль. В этот момент по шоссе ехала в моем направлении большая автомашина, которую я принял за тюремный или почтовый автомобиль. Автомобиль остановился возле меня. Из кабины шофера вышел унтершарфюрер и спросил, не видел ли я большую грузовую машину с эсэсовцами. Затем унтершарфюрер подошел ко мне, закурил папиросу, и я заметил, что унтершарфюрер был слегка навеселе. Я обратился к нему с вопросом, не может ли он меня подвезти на своей машине по направлению к Мариуполю. Он засмеялся и, подойдя вместе со мной к задней двери автомашины, смеясь, заявил: «Ну, что ж, полезайте, здесь места хватит для многих». Когда он открыл дверь, оттуда понесло отвратительным запахом. Машина была совершенно пустой. И в этот момент я подумал, что, вероятно, это и есть тот «газовый автомобиль», о котором я раньше слышал. Я сказал: «Что же, вы хотите меня на этой машине прокатить в небеса?» Унтершарфюрер внезапно умолк, стал серьезным и спросил: а что вы знаете об этой машине? Я ответил, что о «газовом автомобиле» я много слышал. Унтершарфюрер ответил, что это действительно «газовый автомобиль», но я об этом ни звука никому не должен говорить, так как эта машина держится в строгой тайне. Унтершарфюрер далее заявил, что они только что приехали из одной местности, где были умерщвлены 42 русских.
Прокурор. – От кого вы впервые услышали об этой «газовой машине»?
Кош. – Впервые я услышал о существовании «газовой машины» от унтер-офицера Хаас. Хаас до этого был на центральном отрезке Восточного фронта и рассказывал, что он видел «газовый автомобиль» в окрестностях Смоленска, а также в Витебске и Белгороде. Я слышал также о «газовой машине» от Винн и Бернхольд – военнослужащих 179 батальона 1 роты 79 германской пехотной дивизии. Эти люди также говорили, что они видели и слышали про «газовые машины» на центральном отрезке фронта в районах Смоленска, Витебска и Белгорода. Неудивительно, что теперь все народы связывают имя немцев с варварами. За это обозначение германский народ может благодарить Адольфа Гитлера, а также за то, что сейчас совсем невесело быть немцем. (Смех и оживление в зале.) Кровь и кровь сопровождает весь этот гитлеровский трест с начала его основания до конца. Гитлеровцы праздновали тризну крови всюду, где они появлялись.
Было бы самым справедливым, если бы Гитлер и его клика нашли бы себе место в этом «газовом автомобиле», который они выдумали на позор Германии.
Следующим допрашивается свидетель Янчи.
Председатель. – Ваша фамилия?
Янчи отвечает через переводчика Копылова.
Янчи. – Янчи Гейнц.
Председатель. – Год рождения?
Янчи. – 1916 года.
Председатель. – Место рождения?
Янчи. – Город Вена.
Председатель. – Образование?
Янчи. – Высшее образование.
Председатель. – В какой должности в армии были?
Янчи. – Я был фельдфебелем.
Председатель. – Свидетель Янчи, вы должны показывать только правду. За дачу ложных показаний свидетели подвергаются ответственности по закону.
Прокурор. – Вы служили в лагере 271?
Янчи. – Да.
Прокурор. – Кто содержался в этом лагере?
Янчи. – В этом лагере содержались формально только военнопленные. В действительности там было и гражданское население.
Прокурор. – Расскажите, какой режим был в лагере военнопленных и что вам известно о лагере военнопленных в городе Вязьме.
Янчи. – В городе Вязьме в октябре и ноябре 1941 года имелся лагерь военнопленных.
Прокурор. – Сколько было заключенных в этом лагере?
Янчи. – Когда мы прибыли, в этом лагере было примерно 25 000 военнопленных и лиц гражданского населения.
Прокурор. – Расскажите, как эвакуировали заключенных из лагеря в Вязьме в Смоленск?
Янчи. – Командованием лагеря в городе Вязьме было решено этапировать в Смоленск заключенных.
Прокурор. – Сколько предполагалось этапировать человек?
Янчи. – 15 000.
Прокурор. – Известно свидетелю, сколько человек из 15 000 дошли до Смоленска?
Янчи. – Да. Из смоленского лагеря от приемщика было сообщение, что в Смоленск прибыло 2000 человек.
Прокурор. – Куда девалась остальные 13 000?
Янчи. – Эти 13 000 по пути умерли от истощения, а часть просто были расстреляны охраной. Военнопленные, среди которых были женщины, старики и дети, еще до отправки были истощены, разуты и раздеты. По пути многие от усталости и истощения падали и умирали от голода, истощенных солдаты из охраны расстреливали.
Прокурор. – Расскажите, свидетель, как были размещены и как потом жили оставшиеся в Вязьме военнопленные и гражданские лица?
Янчи. – 10 000 оставшихся военнопленных и гражданских лиц были переведены в здание, находившееся на площади завода.
Прокурор. – Это по Пекарной улице?
Янчи. – Да.
Прокурор. – Это здание, куда были переведены военнопленные и гражданские лица, по своей площади было достаточно для размещения такого количества людей?
Янчи. – Нет, военнопленные и гражданские лица были вынуждены стоя находиться в здании день и ночь, не имея возможности спать. Они стояли так, как стоят в переполненном трамвае. Здание было настолько заполнено, что первое время туда невозможно было зайти.
Прокурор. – Какая погода была в это время?
Янчи. – Погода была чрезвычайно скверная, сырость, дождь и холод.
Прокурор. – Вы сказали, что в здание нельзя было совершенно войти, а что же, потом стало свободнее там?
Янчи. – Да, после того, когда большая часть находившихся там военнопленных и гражданских лиц умерла, в лагере стало немного свободнее.
Прокурор. – Много людей умерло в лагере?
Янчи. – Из 10 000, которые вначале там находились, умерло 6000.
Прокурор. – Медицинская помощь больным оказывалась?
Янчи. – В самом лагере не было врача, имелось лишь небольшое помещение, оборудованное под лазарет.
Прокурор. – Расскажите, свидетель, как кормили содержавшихся в лагере?
Янчи. – Никакой кухни в лагере не было, питание заключалось в следующем: сторожевым командам выдавался ящик с концентратами (пакетиками) каши,