— Отходим! — приказал я, хватая Василису за руку. — Все назад!
Мы отступали, отбиваясь от рассыпающейся нежити. Портал схлопнулся с диким грохотом, выбросив волну энергии. Земля под ногами дрогнула.
Когда пыль осела, на поляне остались лишь обломки костей и тишина.
— Руслан… — прошептала Женя.
Он лежал на спине, сжимая меч даже в смерти. Грудь провалилась внутрь.
Емеля упал на колени, его руки тряслись. Алена, бледная, но живая, прижала ладонь к ране на плече.
— Мы… закрыли его? — устало спросил Сигурд, опускаясь рядом. Он единственный выглядел более-менее свежим, благодаря тому, что атаковал сверху. Правда, руки его мелко дрожали — слишком уж сильные плетения пришлось ему применять.
Пургена в разгаре схватки пришлось спешно вернуть в его мир — на этот раз у меня получилось. Иначе бы задрали. Дурак поперся в самый центр и попал в окружение.
Я посмотрел на воронку. Земля была мертвой, но портала больше не было.
— Да, — выдохнул я. — Но это еще не все.
Потому что в последний момент, прямо перед тем, как портал исчез, я увидел в его глубине глаза. Огромные, багровые, полные ненависти. И понял: мы лишь отсрочили конец.
— Что с Мавкой? Женя, блять! Хватит сопли жевать. Проверь, что с ней. Руслан не умер, ты же знаешь. Рана слабая — пара дней и возродится. Помогай живым — мертвым на это плевать.
— Не командуй мной! — огрызнулась она.
Опять мир моргнул, да так, что у меня голова закружилась.
— Тут лич!!! — услышал я крик Василисы.
Все вокруг меня плыло, и я стал теряться, не понимая, где реальность, а где нет. Отряд сражался, а я тупо стоял и пялился на свои руки, которые вдруг стали полупрозрачными. Я видел, как по венам течет кровь, а по эфирным каналам — магия. Как в такт сердцу сокращается мой источник. Тело, будто бы и не мое, стало чужим и с неохотой подчинялось командам головы. Что, мать вашу, происходит⁈
— Не стой!!! — пронзительный вопль Мавки почти привел меня в чувство.
Медленно, даже как будто с неохотой, я повернул голову и увидел в полусотне шагов от себя зеленый тусклый свет, от которого шел легкий туман. И в нем угадывалась высокая неподвижная фигура.
Опять мир моргнул — вернулись звуки, вернулась сила, вернулись ощущения. И вместе с этим вернулась злость. Нет, не так — ярость! Ярость из-за собственной беспомощности. Ярость из-за непонимания того, что происходит. Ярость из-за того, что со мной опять играли в непонятную мне игру. Но думать об этом буду потом — а сейчас в бой!
— Ходи ко мне, мой антистресс, — поманил я рукой лича…
Глава 22
Глава 22
Лес затаил дыхание. Воздух, густой от запаха прелой листвы и медного привкуса крови, обжигал горло. Мы шли вперед по следам древнего зла — чёрным отметинам на коре, будто кто-то провёл по деревьям когтями, пропитанными смрадом.
Лич стоял на месте, но вместе с тем казалось, что был очень далеко. Мавка шла впереди, её пальцы сжимали посох так, что костяшки побелели. Я знал этот жест — она боялась. А если боится она, то нам всем стоило бежать, не оглядываясь.
— Он близко, — прошептала она, внезапно остановившись. — Видар…
Я кивнул, не спрашивая. Её магия всегда чувствовала смерть раньше, чем ветер приносил её запах. Но в этот раз всё было иначе. Земля под ногами дрогнула, словно гигантская змея извилась под слоем гнили. Из-за стволов, обвитых паутиной, выполз сгустившийся зеленый туман. В нём плавали огоньки, мерцающие зелёным. Глаза. Сотни глаз.
— Не двигайся, — Мавка бросила посох вперёд, и дерево заструилось синим светом, очерчивая круг защиты. — Он играет с нами.
Хохот разорвал тишину. Он не звучал — он скребся по костям, выворачивал рёбра наружу, заставляя зубы стучать в такт. Из тумана выступила фигура. Высокая, сгорбленная, обёрнутая в плащ из теней, которые цеплялись за неё, как голодные щупальца. Лич. Его лицо… Нет, не лицо — череп, покрытый трещинами, где пульсировала багровая жижа. В глазницах горели звёзды, холодные и бездонные.
— Маленькие мотыльки, — прошипел он, и голос его был шелестом страниц в запретной библиотеке. — Вы прилетели на мой огонь?
Мавка не ответила. Её руки взметнулись, и круг света рванулся вперёд, выжигая туман. Лич махнул рукой — поток энергии ударил в невидимый щит, рассыпавшись искрами.
— Бегите! — закричал кто-то сзади. Это был голос Василисы, но я не обернулся. Не мог. Мои ноги приросли к земле, как будто корни проросли сквозь сапоги. Отряд замер — парализованный, беспомощный. Только мы с Мавкой остались относительно свободными, она успела наложить на меня щит благодати.
— Твоя магия слаба, дитя, — лич сделал шаг вперёд, и земля под ним вскрикнула. — Ты потеряла право ей пользоваться с того момента, как оказалась здесь.
— Зато я крут, как Эверест, и силен, как злой носорог, — храбро бросил я, выхватывая меч. Лезвие, испещрённое рунами, вспыхнуло голубым — знаком, что нежить рядом.
Лич повернул ко мне пустые глазницы.
— Мальчик с игрушкой, — он щёлкнул пальцами.
Боль. Резкая, как удар кнута, она пронзила мою грудь. Я рухнул на колено, оперевшись на меч, чтобы не упасть. Воздух стал тягучим, как смола.
— Видар! — Мавка вскинула руки, и между нами взметнулась стена из пламени. Огни пели, звонко и высоко, отбрасывая на лицо лича оранжевые блики. — Вставай!
Я вдохнул сквозь стиснутые зубы. Проклятие, он вытягивал силы… Нет, не он. Всё вокруг — деревья, воздух, сама земля — работало против нас. Лич был не просто некромантом. Он был пожирателем магии.
Мавка рванула вперёд, её плащ взметнулся, как крылья совы. Посох выписывал в воздухе руны, каждый символ вспыхивал и взрывался ослепительными молниями. Лич отступал, его плащ горел, но смех не стихал.
— Хорошо! — взревел он. — Давай же, покажи, на что способна падшая богиня Кострома!
Молнии сменились лезвиями из света. Мавка атаковала яростно, без пауз, но её дыхание становилось прерывистым.
Я поднялся, пересилив дрожь в ногах, и ринулся вбок, заходя личу за спину. Меч света взвыл, рассекая воздух, но клинок ударил в пустоту — чудовище растворилось