Да, отца его я помнил хорошо. Он, конечно, не сразу меня всерьез принял из-за моего юного возраста, но потом как-то все же поладили. Раз уж моему совету внял и в Москву перебрался…
— А мать твоя что планирует в Москве делать? Или будет дома сидеть?
— Мать? Не, она на пенсии сидеть не будет, это точно. Педагог же, всяко себе работу найдет, раз прописка теперь есть.
— Ну если будут с работой у нее проблемы, обращайся, поищем варианты, — сказал я ему.
Посидели еще с час с Петром на кухне втроем, про жизнь поговорили, потом он домой поехал. Отказался у нас переночевать, хотя и предлагали. Ну еще не так и поздно, все же, да и не так много он и выпил.
Отправив Петра, поработал над докладом для Межуева и третьей статьей по пищевым комбинатам…
* * *
Поутру, ещё раз обдумав приключения очередные с Региной, решил, что стоит все же побеседовать на эту тему и с Мещеряковым. Он, все же, мужик очень опытный: столько лет в милиции проработал. Мало ли — те два варианта, что мне в голову пришли, не исчерпывают все возможные линии развития. Может быть, есть какое-то другое более простое объяснение. Ну и в целом ему нужно знать, что такая одиозная фигура, как Регина, снова хоть и случайно, но все же появилась поблизости от меня; и то, что она вновь на коне, студентка престижного университета, хотя казалось бы — все было сделано для того, чтобы этого не произошло.
Набрал Мещерякова с городского телефона. К счастью, он оказался дома. Тут же попросил его о встрече.
— Очень срочно, Паша? — спросил Мещеряков озабоченно.
— Ну, не так чтобы срочно, но просто есть определённая информация, которую нужно обсудить.
— Понял, через час тебя устроит поблизости от моего дома?
Поблизости от дома Мещерякова означало, что это соседний сквер. Та же самая система наших шифров, как и поблизости от работы Захарова или поблизости от дома Захарова. Место знакомое, поэтому я ответил согласием.
Только вернулись с Тузиком домой, как раздался звонок с радио. Не то чтобы я его не ждал, ждал. Был уверен, что они от меня теперь уже точно не отцепятся, судя по тому количеству писем, что приходит от слушателей, ну и в целом было понятно, что их все устраивает в моих передачах. За исключением, конечно, той ситуации с моим акцентом на колониализм, который явно кому-то в Политбюро не понравилась, но они же сами определяют контент, который мы можем обсуждать, поэтому я был уверен, что это никак не повлияет на востребованность моей персоны на радио.
— Ну что, Павел, отдохнули, надеюсь, как следует за лето? — весело спросила меня Латышева.
— Да, спасибо. Две недели так точно получилось отдохнуть. Надеюсь, у вас тоже август задался.
— Да, спасибо! Я в Ялту ездила отдыхать. — сказала Александра.
Меня уже время поджимало, скоро к Мещерякову ехать надо, так что я сразу к делу перешел. Хотя, может, девушка и хотела, чтобы я ее расспросил про ее отдых на море:
— Я так понимаю, вы звоните, чтобы пригласить меня на новую запись.
— Да, все верно, — согласилась она.
— По темам что-то уже известно? — поинтересовался осторожно я. А то после того, что тогда произошло по колониализму, решил, мало ли они будут давать теперь какие-то свои темы.
— Нет, давайте, как раньше, вы предлагаете темы, а я буду согласовывать их с руководством. — все также весело ответила журналистка.
Ну, дело понятное, так-то ей лично явно удобнее, чем когда самой нужно темы искать, выбирать, согласовывать со мной, устраивают они меня, не устраивают. Ладно, в принципе, мне это тоже удобно. Не хотелось бы получать какие-то совершенно неинтересные для меня темы для освещения. И, в принципе, ожидая этого звонка с радио, я уже две такие возможные темы и прикинул.
— Недавно завершился визит в СССР делегации парламента Японии.
— Когда именно? — спросила меня Латышева.
— 6 сентября.
— Нет, это уже поздновато освещать.
— Может быть, тогда мне имеет смысл рассмотреть современные советско-японские отношения?
— Я думаю, это очень хорошая тема, актуально.
— Вот и хорошо.
— Тогда я её предложу, но вы же обычно записываете минимум две передачи сразу…
— Да, я хотел бы делать так и дальше.
— И какую тогда еще тему предложите?
— Пометьте себе и вторую тему для согласования с руководством. На днях было как раз двадцатипятилетие КНДР, и сейчас большая советская делегация как раз и находится на территории нашего азиатского союзника. Как вы смотрите на то, чтобы я осветил как нынешнюю ситуацию в Корейской Народной Демократической Республике, так и перспективы дальнейшего развития наших отношений с этим союзником?
— Вы знаете, мне тоже кажется, что это прекрасная тема. У нас любят, когда мы подымаем те вопросы, которые связаны с актуальными межгосударственными визитами на высоком уровне. Тогда я сразу же, как согласую эти темы, перезвоню вам. Ну и на всякий случай придумайте какую-то ещё запасную тему, если вдруг одна из этих все же по какой-то причине не пойдёт. — бодро сказала Латышева.
— Хорошо, нет проблем, придумаю запасную тему, — согласился я с ней.
Положив трубку, взглянул на часы — пора было выезжать на встречу с Мещеряковым. Когда приехал, он уже прогуливался по скверу. Видимо, решил прийти пораньше.
— Ну что, Паша, рассказывай, — сказал он мне, пожав руку.
— Да вот такое дело, Юрьевич, — сказал я, — появилась снова Регина на горизонте. Вроде бы и случайно, конечно, насколько я понял, но решил вас проинформировать.
— Так, та самая Регина Быстрова? — нахмурил брови Мещеряков. — Что с главным инженером спала?
— Да, все верно, она самая.
— Расскажи подробнее, где и как вы с ней встретились, по чьей инициативе. — попросил Мещеряков.
Рассказал все детали нашей неожиданной для меня встречи в ресторане, но не стал рассказывать о моих дальнейших действиях, решил послушать, какие он предположения выскажет о том, как Регина могла таким чудесным образом оказаться вдруг в МГИМО.
— И что, у тебя никаких идей нету по поводу этого перевода или восстановления, как у вас там это точно называется у студентов в такую важную контору, как МГИМО? — спросил меня Мещеряков.
— У меня есть определённые