Зато каким-то фантастическим образом Мирослава предугадывала последствия любых изменений. Несколько месяцев она смотрела на мои действия и шумно вздыхала, а затем не выдержала и сказала:
— У тех, кто вырос на Веге, иная психология, они отличаются от таноржцев по образу мышления, нельзя принимать аналогичные планете законы. Если есть лишний бюджет, то лучше направьте его на создание рабочих мест на спутнике. Да вон на ту же полицию, чтобы она была не вся роботизированная, а хоть какая-то часть являлась людьми.
— Но роботы лучше бегают, более метко стреляют, их нельзя убить… — растерянно начал я, но Слава перебила:
— А ещё они холодные и бездушные. Ты не представляешь, как это неприятно, когда железная пятерня хватает за запястье. Ощущение, будто на тебя уже заранее надели наручник, хотя ты не нарушал закон. — Она поёжилась, явно что-то вспоминая, и добавила: — Вероятно, будь среди тех роботов, которых послали на Вегу, люди, не началось бы восстание со взрывами гранат на улицах. Вегианцы привыкли жить в страхе… что может не хватить денег на еду, что мышцы атрофируются из-за низкой гравитации, что Танорг перекроет сообщение через космолифты и пропадёт возможность заработка. Роботы СПТ лишь добавляют напряжения в общество.
За полгода вклад Мирославы в безопасность Веги оказался настолько огромным, что Елисей Варфоломеевич на полном серьёзе предложил взять жену в Системную Полицию Танорга на постоянную ставку. И Слава даже не возражала, но тут уже возмутился я, так как со дня на день одна должна была родить. Хватало и того, что эта ненормальная настаивала на том, что не хочет терять клиентов в «Эхо» и продолжала вести сессии. Хорошо хоть на картах не выше пятого уровня сложности. Да-да, в образе воина-Славяна, вы правильно поняли. Как её не раскусили — не знаю. Но, с другой стороны, сколько месяцев я не мог распознать в ней девушку? Самому признаться стыдно.
Воды у Мирославы, как и следовало ожидать по закону подлости, отошли прямо во время очередной тренировки в «Эхо». Понятия не имею, что сказал «Славян» подопечному, но меня она набрала уже из роддома, сыпля совсем неэтичными проклятиями вперемешку с обещаниями, что никогда на свете я больше не притронусь к ней без средств контрацепции. А ещё через двенадцать часов у нас родилась малышка, которую мы назвали Боженой.
После рождения дочери на некоторое время я выпал из обоймы и передал дела своим помощникам. Когда Божене исполнился годик, мы всей семьей полетели на Цварг. Впервые на своей памяти я увидел плачущего от счастья отца.
***
Где-то около полугода спустя после операции в космопорту Веги
Ален Легран
Это было приятное солнечное утро. Я поцеловал свою сонную и прекрасную беременную Мирославу и помчался в офис СПТ. Дел накопилось невпроворот. Моя энергичная жена упрямо продолжала вести тренировки новичков в «Эхо», а я так волновался за её состояние, что ежедневно уходил с работы точно по расписанию или даже чуть раньше, чтобы проверить, как она. В итоге пришёл к выводу, что самое продуктивное время дня — утро, пока Мирослава спит.
Я необычно быстро добрался до офиса, бросил короткое приветствие Глебу, Велесу и Олафу и направился в свой кабинет. По пути поздоровался с Платоном — да, теперь он тоже работал в моём отделе, это было одним из многочисленных условий, которые я выдвинул Елисею Варфоломеевичу, когда тот на радостях захотел не только скинуть на меня отдел наркоконтроля, но и повесить всю безопасность на спутнике.
— Шеф, вас ждут! С самого утра! — Платон, временно исполняющий обязанности секретаря, пока мне не нашли такового, возник в дверях. В целом он меня устраивал, так что я не торопил отдел кадров.
— В смысле с утра? — Я завис на секунду-другую и посмотрел время на коммуникаторе. Шесть сорок. — Я и так пришёл раньше официального начала дня.
— Э-э-э… — Программист тоже перевёл взгляд на время и поправился: — Рассвет сегодня был в четыре двенадцать, а гражданин пришёл в четыре двадцать две, то есть технически уже утром.
Так, понятно. Надо всё-таки поторопить отдел кадров. Программисты… специфические люди.
— Ясно. Спасибо. У него есть какая-то информация по всплывшим наркотикам? Глеб или Олаф могут его принять, если никого в отделе по связям с общественностью пока ещё нет?
— Э-э-э… — вновь загрузился Платон. — Вообще-то он к вам. Так и сказал: я к старшему комиссару Алену Леграну.
Я мысленно застонал. Это проклятое правило Танорга, что полицейские обязаны выслушивать граждан, если те обращаются адресно… Уже потом можно передать человека в отдел по связям с общественностью или профильным криминалистам… Моё имя в последние месяцы гремело по головизору, так что раз в неделю стабильно находилось несколько просителей, которые были уверены, что уж я им, конечно же, помогу в проблеме. Я посмотрел на стопку документов, над которыми планировал поработать с утра, и махнул рукой:
— Зови.
Лучше сначала отделаться от всего неприятного, а уже потом заняться делами, чтобы никто не отвлекал. Платон исчез из кабинета. То ли посетителя долго не было, то ли я завис над фотографией беременной Мирославы на рабочем столе, но к тому моменту, как в комнате возник брат жены, я уже и забыл, что ожидал просителя.
— Ален, здравствуй. Сложно к тебе нынче пробиться. — Он усмехнулся, протягивая ладонь.
— Какими судьбами?
Я ответил рукопожатием, рассматривая крупную фигуру Никиты: внушительные плечи, рост выше среднего, крепкая шея — явное свидетельство профильных тренировок. Признаться, никогда бы не подумал, что он младший брат Мирославы. Слава упоминала, что ему только-только исполнилось двадцать, но взгляд серьёзный, чуть настороженный, взрослый. Такой может принадлежать молодому мужчине со сформировавшимся характером, но никак не парню или подростку, к коим было принято относить двадцатилетних таноржцев.
— Так я вот… с просьбой пришёл. — Рябинин развёл руками. — Хочу, чтобы ты помог с одним делом. У меня имеется достоверная информация о незаконной деятельности на