И тогда он увидел лысого великана, объятого пламенем. Тот крутил свои секиры, вопя от боли и бешенства. Зрелище было таким ужасным, что Мэтт на мгновение остановился. Колебался он недолго.
Это уже слишком.
Секиры засвистели, устремляясь к его голове.
Эмбер и Тобиас тоже услышали крик Митча. Они заметили бросившегося на Мэтта человека, больше похожего на демона в огненном плаще. Тобиас натянул лук и повернулся, чтобы прицелиться в главаря циников и успеть выстрелить, прежде чем тот обезглавит Мэтта. Стрела взлетела вверх. Если Тобиас промахнется – лысый разрубит Мэтта надвое.
Выстрел оказался неточным.
Закричав от отчаяния, Эмбер вытянула руку вслед за стрелой, изо всех желая, чтобы та поразила цель. Тобиас промазал. Сейчас Мэтт умрет.
В последний момент, направляемая железной волей девушки, стрела изменила траекторию и вонзилась цинику в горло. Эмбер и Тобиас оцепенели. Тобиас первым пришел в себя и почти сразу выстрелил снова, потом еще и еще, а Эмбер направляла его стрелы – теперь уже в других циников. Самый необычный дуэт на острове десяток раз успешно поразил цель.
Мэтт видел, как стрела пробила противнику горло. Получив необходимую отсрочку, он отпрыгнул в сторону, чувствуя, как секира проскользнула вдоль спины, и снова выпрямился, готовый к нападению, подняв меч над головой. Лезвие рассекло темноту. Левая рука циника, сжимающая огромную секиру, упала на землю. Нечувствительный к боли циник продолжил атаку. Он сделал невероятной силы выпад в сторону Мэтта, и подростку пришлось отпрыгнуть назад. На сей раз секира прошла рядом с лицом, и Мэтт ощутил запах металла. Подхваченные ветром языки пламени на секунду ослепили мальчика.
Циник наносил удары, не глядя, с безумием человека, умирающего в ужасных мучениях, и это спасло Мэтта – пока он моргал, пытаясь понять, где находится враг, секира просвистела в сантиметрах над его головой, срезав прядь волос.
Мэтт воспользовался тем, что его противник раскрылся после удара, и с криком обрушил меч на циника. Кричал он потому, что знал: сейчас он пробьет насквозь доспехи и убьет человека, пусть даже тот совершенно отвратителен. Он рубил плоть ради жизни.
Почти сразу же после удара Мэтт опустил меч: кровь врага забрызгала его лицо. И тогда Мэтт снова закричал, но уже от ужаса.
Пошатнувшись, объятый пламенем циник наконец-то упал, захрипев с облегчением – так показалось Мэтту.
В растерянности подросток отступил назад.
Еще один циник выскочил из воды прямо перед ним, держа в руках дубину. Мэтт следил за его приближением, как во сне, почти бесстрастно. Подросток поднял меч, когда циник был уже в двух шагах.
Дубина не успела взлететь, а Мэтта снова обрызгала кровь врага.
Горстка солдат все же добралась до острова и попыталась наброситься на пэнов. Мэтт заметил, как двое из них напали на Гвен, старавшуюся послать им навстречу электрические разряды, но у нее это не получилось. Мэтт помчался туда. В этот миг он уже не испытывал никакого сочувствия, словно в нем внезапно умерли остатки человечности. Остались только горькие, болезненные вопросы. Зачем они это делают? Зачем продолжают атаковать, ведь пэны хотят лишь одного: чтобы их оставили в покое.
Лезвие дрожало и рубило во все стороны. Еще и еще.
47
Последнее дело предателя
Два циника увидели, как Мэтт, только что уничтоживший пятерых их товарищей, приближается к ним; они коротко переглянулись, а затем бросились в воду и поплыли к противоположному берегу.
Мост, подожженный при помощи бензина, случайно найденного пэнами в подвале одного из домов, опустел; вражеские лучники находились в оцепенении, напуганные страшной силой, сделавшей этих детей непобедимыми. Некоторые циники все еще барахтались в воде, борясь с течением. Две трехметровые рыбины вынырнули на поверхность прямо позади пловцов. Вскоре они увлекли циников на дно, и в реке никого не осталось.
Пэны наблюдали за этим душераздирающим зрелищем зачарованно и одновременно с отвращением. Мост пылал, и десятки тел, облаченных в черные доспехи, лежали поблизости на берегу.
Они победили. Но какой ценой!
Мэтт неподвижно стоял в траве и смотрел на окружавшие его тела. Он весь был покрыт еще теплой кровью.
Они заставили его сделать отвратительное дело. Рубить их, кромсать, лишать жизни. Мэтт не хотел смириться с этим. Его изменение позволило ему стать сильнее некоторых взрослых, а мальчишеская ловкость каждый раз помогала одерживать верх. Он не дал им ни малейшего шанса, читая в их глазах, что останавливаться они не собираются. Циники пришли, чтобы схватить их, а если пэны станут сопротивляться – убить. Выбора не было.
Глядя на безжизненные тела принявших смерть в причудливых позах, Мэтт пытался убедить себя, что участвовал в этой резне вынужденно. Они виноваты. Она заставили его убивать. Чтобы выжить.
Печальный закон сильнейшего.
Мэтт с трудом сглотнул. Он ненавидел циников. Эта ненависть родилась в нем только что. Он знал, что больше никогда не будет прежним. Он посмотрел на огонь и понемногу начал успокаиваться.
Он не помнил, сколько времени провел, размышляя; его вернуло к реальности появление Эмбер, опустившейся на колени возле него. Он сел на влажный берег, погрузил ноги в воду и сидел не шевелясь. Девушка долго смотрела на него, потом наклонилась, зачерпнула ладонью немного воды и отерла ему лицо.
Мэтт не двигался; Эмбер оторвала край рубашки и протерла его покрасневшую от напряжения и ударов кожу.
Поодаль Тобиас помогал подниматься раненым, их сопровождали и относили в замки; Светлану, Билла и Серджо отвели вслед за остальными – у всех троих жутко болела голова.
К Мэтту и Эмбер приблизился Даг. Утешая Мэтта, он положил руку ему на плечо.
– Твой план спас нас всех, – сказал он как можно мягче, словно понимая отчаяние, царившее в душе приятеля. – Я… видел, как ты дрался с этими циниками. Ты был великолепен.
Мэтт повернулся и посмотрел ему в глаза:
– Я убил людей, Даг.
– Чтобы спасти нас. Они собирались разорвать нас на части.
– Не важно. Это были люди. И я отнял у них жизнь.
Даг взглянул на Эмбер, не зная, что ответить, потом просто кивнул.
Вдалеке раздался крик Реджи:
– Не трогайте его! Это мой дядя! И он хороший!
Даг вскочил и бросился к брату. Эмбер и Мэтт проводили его взглядом и в изумлении увидели, как дядя Кармайкл с трудом идет по тропинке, опираясь на трость и едва дыша от усталости.
Даг растолкал пэнов и подбежал к дяде, чтобы помочь ему.
– Что ты здесь делаешь? – в панике спросил он, боясь реакции окружающих.
Но все пэны замерли,