(«– Простите за беспокойство, у нас родилась девочка, и мы хотели бы выбрать ей имя».) Гуров Е. А. Карикатуры: Альбом. М.: Крокодил: [Правда], 1969. (Мастера советской карикатуры). С. 35
Маскулинность и непристойный рисунок татуировки в данном случае несколько комично сочетается с целомудрием главного героя, вынужденного ограждать окружающих от зрелища собственной наготы. Аналогичный сюжет встречается в пьесе А. Н. Арбузова «Город на заре» о молодых строителях Комсомольска-на-Амуре. В редакции 1957 г. (первая версия была написана в 1940-м) автор явно находится под впечатлением от «крокодильской» риторики о «Третьяковской галерее» и «атавизмах нательной живописи».
Жора. Ребята, этот тип почему-то купался в рубахе, а теперь вылез и снимать ее не хочет… (Белоусу.) Пойми, чудило, это ж верный грипп.
Белоус (Жоре). Уйди от меня. Честью прошу.
Зорин. Э, снять с него рубаху силой, и все дело…
Нюра. Ребята, налетай!..
Белоус. Стой, братцы, нельзя ее снимать!.. Мне без рубахи невозможно… Девчата, отвернись!..
С Белоуса стащили рубаху, под ней оказалась невероятная татуировка. Все отступают, ошеломленные.
Зяблик. Ого! Признаки атавизма.
Нюра. Вот это живопись!..
Леля. Третьяковская галерея какая-то…
Зорин. Это где же вас так разрисовали?
Белоус (натягивая на себя рубаху). В Южной Америке.
Общее удивление.
Отец у меня на торговом корабле работал, выпил однажды лишнюю чарку и не вернулся на корабль… А я с отцом плавал – матери у меня не было, – и оставили меня на том корабле юнгой. Побывал всюду – и в Австралии, и в Новой Гвинее, и на Борнео. Вот тогда-то меня и разукрасили. Мальчишкой был – хотел геройство свое показать, а теперь мучайся всю жизнь!..[264]
Татуировка подчеркивала лиминальный статус другого знакового персонажа той эпохи – Остапа Бендера:
На груди великого комбинатора была синяя пороховая татуировка, изображавшая Наполеона в треугольной шляпе с пивной кружкой в короткой руке[265].
Естественно, что в данном случае татуировка еще раз напоминала о его мелкоуголовном прошлом и вместе с тем подчеркивала наполеоновские мотивы в образе Бендера. Скорее всего, визуальный материал для данного литературно-художественного приема был не полностью изобретен, а подсмотрен в реальности.
Вместе с тем трудно найти в этом случае категорический негатив, и такой дискурс, в котором татуировка служила скорее объектом иронии, а не осуждения, продолжался как минимум до второй половины 1930-х годов. Так, в юмористическом словаре «Крокодила» (30/1936) татуировка объяснялась как «рисование на коже под лозунгом «каждый может стать Третьяковской галерей».
Вместе с тем утверждение культа здорового тела и тренд на тоталитарную унификацию не могли не изменить отношения к татуировке, которая могла стать препятствием для дальнейшей карьеры.
Валентин Пикуль в автоэтнографической и биографической повести «Мальчики с бантиками» вряд ли случайно оставил эпизод на приеме в школу юнг:
– Покажи руки! Это что у тебя?
Руки были испещрены татуировкой. Капитан третьего ранга грубо распахнул куртку и обнажил грудь кандидата в юнги, разрисованную русалками и якорями.
– Дай лист, – приказал офицер и тут же порвал лист в клочья. – Можешь идти. Ты флоту не нужен.
– Простите! – взмолился тот. – Это можно свести… сырым мясом прикладывать… Дурак я был…
– Сведешь – поговорим![266]
Конечно, необходимо учитывать, что данный текст появился в 1974 году, когда официальный дискурс по отношению к татуировкам уже сложился. Кроме того, эта повесть носит довольно ярко выраженный дидактический характер, и эпизод мог быть внесен сюда с педагогическими целями, но маловероятно, что он был выдуман целиком.
Однако это не означает, что татуировка как институт полностью исчезла из советского общества. Уже в 1960-е годы татуировка появляется на большом экране в крайне популярных фильмах «Сережа» (реж. Георгий Данелия, 1960) и «Бриллиантовая рука» (реж. Леонид Гайдай, 1966). Снова надо отметить, что персонажи с татуировками в этих фильмах относятся к категории положительных. Это патерналистские фигуры, наделенные настоящим, а не криминальным авторитетом. Позднее аналогичные сюжеты возникают и в кинематографе начала 1980-х: татуировки можно видеть у Петра Себейкина из фильма «Старый новый год» (реж. Н. Ардашников и О. Ефремов, 1980) и Николая из картины «Москва слезам не верит» (реж. В. Меньшов, 1980).
Надо отметить, что в карикатуре «оттепель» наступила на несколько лет раньше. В 1958 году «Крокодил» публикует шарж на писателя-мариниста Леонида Соболева (19/1958), где член Союза писателей СССР изображен с большим количеством татуировок, призванных подчеркнуть его принадлежность к флоту, просоленную ветрами и приключениями «морскую душу».
Моряки традиционно воспринимались как одна из групп, стигматизированных татуировками, и в советской карикатуре данная традиция продолжилась. Татуировка активно использовалась, чтобы подчеркнуть морские образы[267] (08/1962, 18/1963, 04/1965, 29/1965), в том числе и пиратские (14/1988). Однако во всех указанных случаях герои карикатур не вызывают негативных эмоций, в худшем случае – сочувствие или снисхождение. Морская татуировка – как правило, признак именно юмора, а не сатиры.
Художник-крокодилец Николай Устинов вспоминал о замечательной работе своего коллеги Виктора Чижикова, обыгрывающей одновременно романтическую морскую татуировку, повальное увлечение читателей и зрителей беллетризированными пиратскими сагами[268] и советские рекламные слоганы начала 1960-х:
В начале шестидесятых годов в «Неделе» (газета была такая) появился рисунок Чижикова – большой, целый подвал занимал. Сюжет какой лакомый – пираты! Представляю, как резвился Витя, когда сочинял и рисовал эту картину! Пираты жуткие, небритые, страшные, кто без глаза, кто без ноги, везде черепа да кости, и живут своей пиратской жизнью, в своих великолепных лохмотьях восемнадцатого столетия: пьют ром, играют в карты, дерутся! А на их голых спинах, голых животах, на их лицах-ягодицах татуировки – «Не забуду мать родную», естественно, но главное – рекламные перлы шестидесятых годов: «Храните деньги в сберегательной кассе!», «На книжке денег накопил – путевку на курорт купил», «При пожаре звоните 01!», «Эстамп – лучший подарок!». И так далее. Чем банальнее, чем обыденнее, тем смешнее. И очень вкусно было нарисовано, несмотря на гипертрофию, виртуозно и правильно[269].
Шаблонность содержания татуировок сограждан высмеивалась