— Так, — на этот раз Пелагея обернулась к Марте. Видимо Марта нащупала верный ключ к происходящему. — Продолжай.
— Думаю, ты решила создать для своего главного врага такую реальность, в которой ему придется выбирать между двух зол.
— Хорошо! — Похвалила Марту ворожея. — Очень хорошо, подруга! И я очень рассчитываю на то, что ты не станешь вставлять мне палки в колеса.
— Я, может, и не стану, — язвительно ответила Марта, — а, вот, наши с тобой недруги могут.
— Ты о чем? — не поняла Пелагея.
— Прибыл Горин со своей командой. Через минуту будут здесь.
— Отлично, — ехидно улыбнулась Пелагея, потирая ладони, — только их и ждали!
Глава 18
Нас «завернули» в районе пресненских прудов — тот неловкий момент, когда даже «ксива» отца Евгения не срабатывала. Впрочем, расстраивался мой напарник недолго — движение в направлении Конюшковской улицы было перекрыто наглухо и дальше станции метро «Краснопресненская» мы бы и так не продвинулись. Станция, кстати, тоже не работала. Поезда на данном участке, скорее всего, следовали без остановок до следующих станций в обоих направлениях. Так что мы ни капли не пожалели о том, что поехали на машине. Даже, несмотря на пробки, в которых Москва утонула за считанные минуты после перекрытия ее крупных артерий.
Конечно, до места можно было и на метро добраться — думаю, мне бы хватило сил внушить любому машинисту мысль о необходимости остановиться на нужной нам станции. Но, во-первых, не хотелось тратить силы на такие пустяки, а во-вторых, мы еще в штаб Совета планировали заскочить. Отец Евгений был уверен, что у Дома Правительства нас ждет финальный акт этой затянутой на несколько недель драмы и настоял на том, чтобы на дело мы пошли во всеоружии. Батюшка намеревался вооружиться сам и вооружить Вилкину, раз уж она увязалась с нами. Уж не знаю, чем он там планировал вооружиться, видимо, собирался прихватить свой табельный водяной пистолетик со святой водой, да пару боевых гранат с поражающими элементами из серебра. А если без шуток, суть этого маневра я понял, лишь после того, как мы прибыли к зданию Совета. Сам отец Евгений отправился в спецхранилище, а мне велел заглянуть в архив и прихватить свой фолиант силы.
Разумеется, этот маневр занял у нас какое-то время, но, по сути, священник был прав — являться на подобные разборки с голыми руками было как-то не комильфо. Вооружиться действительно было необходимо. Только прихватить на задержание моей сестры фолиант силы — спорное, как по мне, решение. Отец Евгений был уверен, что разрулить кризисную ситуацию такого масштаба силой одного ворожея, то есть, только моими силами, не получится.
— Мы оба знаем, что прямое столкновение с Верой, ты не вывезешь, — пояснил свою позицию священник.
— А я и не собирался с ней воевать, — возразил я, — ни с фолиантом, ни без.
— То, что ты не планируешь биться с Верой, еще не означает, что она с тобой солидарна в этом вопросе. Или напомнить, какого она о тебе мнения?
Я промолчал. В наш разговор вмешалась капитан Вилкина. Она сейчас сидела на заднем сидении «Прадика» отца Евгения, где собственно, и проходило наше мини совещание. Зажатая между Василием и безвольно болтающимся телом опера Самойлова, она внимательно слушала нашу беседу. Самойлова, к слову, мне пришлось на время определить в разряд овощей, чтобы не путался под ногами. Все, что можно было из его головы выудить, я уже выудил. Если конкретнее, я понял, кто на самом деле заказчик расследования, что ведет Вилкина. Далее этот хмырь был нам бесполезен.
— Не забывай, Григорий, Вера считает тебя мертвым. Ну, или считала до недавнего времени. И одному богу известно, что сейчас творится в ее голове. Она и мертвого тебя, скорее всего, проклинает. А как выяснится, что ты жив был все это время, ее может переклинить окончательно.
— Как тебя? — вспомнил я недавний приступ агрессии девушки-полицейского.
— Хуже, если учесть, что она теперь не женщина, а кровососка.
— Вурдалак! — хором поправили Вилкину мы с отцом Евгением.
— Да без разницы, — отмахнулась она, — хоть тумбочкой назовите — сути дело это не меняет. Она — нежить, которую ты, Горин, не так давно сам за людей не считал.
Возразить мне на это было нечего. Я действительно так думал до недавнего времени. И не стеснялся в выражениях ни в разговорах с людьми, ни с самими вурдалаками.
— Они, собственно, и правда нелюди, — пожал плечами отец Евгений, пытаясь, по всей видимости, сгладить острые углы моего же восприятия мира вурдалаков, но поймав на себе мой укоризненный взгляд, священник быстро поправился, — ну, с биологической точки зрения.
— Давайте-ка о биологии с анатомией буду думать я. Из нас троих только у меня, худо-бедно, медицинское образование имеется.
«Ну да, — мяукнул мой Василий, — особенно здорово тебе упырей вскрывать дается, будучи терапевтом»
«Поговори мне тут!» — шикнул я на него.
На самом деле я начинал кипятиться. Людям вообще трудно дается осознание собственной неправоты. Я понимал, куда клонят Вилкина и Смирнов. Я действительно не так давно вурдалаков презирал и считал, что им нет места среди людей. Удивительно, как четко, порой, отрабатывают основные законы вселенной — стоит возгордиться, в чем-то посчитать себя лучше остальных, так жизнь тебя тут же накажет. Мне вот, досталась особо изящная комбинация от вселенского уравнителя — понО́сил вурдалаков? Отлично, значит, заберем у тебя самое дорогое — любимого человека, единственную родную душу на всей земле. И не просто заберем, а сделаем ее именно вурдалаком. И не абы каким вурдалаком, а самым, что ни на есть, отмороженным. А если уж ты и после этого не сообразишь, где был не прав, то урок будет повторен. А может и усовершенствован. Уверен, не измени я вовремя свою позицию в отношении вурдалачьего племени, следующим шагом вселенной стала бы реализация той нити судьбы, в которой я сам бы отведал это блюдо. Интересно, какой была бы эта смесь — вурдалак из ворожея?
— Я уверен, что смогу достучаться до Веры, — выдавил я из себя фразу после минутной паузы. — Не нужен нам никакой фолиант — одно искушение от него. Причем, как для меня, так и для тех, кто наверняка за всем этим замесом следить будет. Кстати, не