Мы ещё прямо в редакции дали и журналистам, и работникам ВААП небольшой концерт, исполнив там под гитару и пианино свои последние шедевры. Явно захотели посмотреть на наше живое исполнение. Концерты по «ящику» всё же не то. Может, там, ага, как позже массово стало, уже «фанеру» гонят? Конечно, не перед первыми лицами государства. Ничего, мы не сплоховали, достойно выступили. У нас получилась скромная культурная программа. Я спел «Удивительные кони» и «Nostalgie», Инга — «Woman in love» и «Кубики». Ну а девочки охотно показали «Песню о снежинке» и «Эх три белых коня». Всё же эти песни вошли в новый фильм, и журналистам было интересно узнать разные новости из киношной «кухни». А нам не жалко, так и как бы приятно было осознавать свою причастность к «важнейшему из искусств»…
Глава 12
Дома лучше…
Вообще, неплохое интервью мы дали. Можно сказать, и себя в обиду не дали, и сделали ещё шаг к «сияющим вершинам». Так почему бы этим важным людям воочию не посмотреть, помимо нас с Ингой, и на юных красавиц, и уже сейчас советских знаменитостей? Ясно же, что они подавали большие надежды…
Я ещё охотно показал журналистам и работникам ВААП и сборку «своих» магических кубиков. Они уже разошлись по всему Советскому Союзу. Журналисты слышали, что их как бы изобрёл советский изобретатель, но, оказалось, что это я, понятия не имели. Так пока никто у нас в стране меня и моих милых женщин никак не двигал и не прославлял. Глухо всё было! Пару раз в ресторане «Кавказский» к нам приставали французы и англичане, так каким-то чудом второй, Джон Ричардс из английской «Sun», смог посмотреть концерт «Мая» и слегка погостить в нашей квартире, и всё! Ни один советский журналист так и до сих пор не удосужился взять у меня интервью. Понятно, не было команды. Это мы тут сюда как-то случайно сами залетели. А ведь у меня отец, Василий Репнин, Герой Советского Союза и воевал вместе с самим дорогим Ильичем, а я и сам дважды орденоносец. Журналисты про это как-то слышали, но уже давно выкинули из головы. Тоже не было задания.
И когда я слегка рассказал им и о подвигах отца, так и службе Вячеслава и его друзей на китайской границе, а потом и о своём задержании в Будапеште иностранных шпионов, они взглянули на меня с изумлёнными глазами. Ну, да, перед ними сидел скромный герой, до этого неинтересный никому. Честно говоря, и в новые времена мои скромные подвиги и трудовые достижения вряд ли кого привлекли? И даже успехи в музыке! Разве что, если бы смог пробиться куда надо? Там тоже чужих не принимают! Вот грязные дрязги между мной и Ингой наверняка стали бы самыми желанным сенсациями. Тем более, за полтора года наших отношений их накопилось достаточно. Хотя, я и сейчас не стал распространяться о случайных задержаниях преступников. Как-то не то будет, и Инга не поймёт, и наш светлый образ может слегка померкнуть.
И, хорошо, что никто не спросил, и сам я старательно умолчал о происхождении Вячеслава. Это тоже журналистам ни к чему. Может, и так знают, так потом допытаются. Отец у меня, конечно, не адвокат, но майор в отставке и фронтовик, а мать обыкновенная медсестра, а потом учительница — короче, мои родители и я, хоть и не из рабочих и крестьян, но из служащих. А сам инженер, и жена тоже работница Кировского завода. Тут к нам придраться было уже ни к чему. Вообще, мы простые советские граждане и горячо любим свою Родину, и, по мере своих сил и возможностей, стараемся быть полезными и достойно продолжить дело своих родителей.
И только вечером мы, нагулявшиеся по Москве и накупившие кучу подарков, сильно довольные, сели в поезд и отправились к себе в Ленинград. В субботу должен был состояться очередной концерт ВИА «Ласковый май», и девочки там были записаны на исполнение своих прежних номеров. И, конечно, они и сами намерены были выступить, и подводить друзей не желали.
Утром в субботу, десятого ноября, мы были уже дома. Сразу же к нам явились Анна Васильевна и Игорь Оттович. Хотя, понятно, куда им без своих милых дочерей⁈ Вроде, они, особенно тёща, приняли и внуков? Анна Васильевна, несмотря на наши не самые лучшие отношения, явно прикипела к Никите и особенно Наташе самыми нежными родственноми чувствами. Так и тесть посматривал на них тепло. Ну, не чужие, как я. Их отец просто шёл к ним в дополение. Хотя, я на это и не думал обижаться, и, вообще, не обращал внимание. Пусть тесть с тёщей всегда опекают своих внуков.
Жаль, конечно, что родители Вячеслава так рано умерли… Тем не менее, и у моих детей имелись вполне терпимые дедушка с бабушкой. И пусть они ещё долго здравствуют! А что тесть с тёщей пока, скорее, и насовсем, мне совсем не друзья, то, как в песне, неприятность эту мы переживём… А вот их сын Вальдис после сентябрьского охлаждения моих отношений с его родителями явно решил их со мной не возобновлять. Ну, он уже взрослый человек, и мы друг в друге не нуждались. Пусть спокойно учится в своём университете. Вот с тёщей можно было попробовать замутить что-то! У неё голос тоже был не хуже, чем у дочерей! Хотя бы для лучшего налаживания отношений. Даже не для себя лично, а детей.
Ну, у меня песен много, можно что-то и подобрать! Я обратился к Анне Васильевне сразу после того, как мы, наконец, устроились в квартире. Чего откладывать всё в долгий ящик?
— Анна Васильевна, разрешите сообщить, что мы съездили в Москву с ветерком, и все вернулись в целости и сохранности. Могу я заслужить у Вас милость или, скажем, сделать Вам подарок? За Ваших славных дочерей! У меня тут пара песен образовалась. Одну, конечно, Инге, а вторую, если можно, Вам?
— А ты, Слава, надо же, уже ко мне льститься стал? Раньше немного злой был. Но, вообще-то, ты у нас хороший.
— Конечно, хороший, Анна Васильевна. Всегда был таким. И, знаете, у Вас ведь тоже хороший голос. Зачем пропадать? Нас, конечно, пока