— И поэтому вы устроили этот бунт, чтобы им помешать? — осторожно спросил Алексеев.
— Я ничего не устраивал, — я покачал головой, даже не подумав попадать в такую грубую ловушку. — Но я считаю, что Россия обязана использовать ситуацию для своей пользы. Поддержать тягу корейского народа к свободе, осудить захватнические устремления японского милитаризма. Ну и на переговорах — если раньше отход хотя бы с севера Кореи был бы уступкой, то теперь это уже ситуация на земле, и Сергею Юльевичу будет немного проще.
— Свобода, милитаризм — чушь! — Стессель единственный из собравшихся продолжил спорить.
Не очень осмотрительно. Все остальные успели обратить внимание на задумавшегося Сергея Александровича и промолчали.
— Значит, вы не участвовали в этом? — великий князь проигнорировал побледневшего коменданта Порт-Артура.
— Я занимался обучением корейских добровольцев, я отправил их туда, и я рассматривал такую вероятность, — отрицать очевидное я не собирался.
— Отдавали ли вы приказ?..
А вот и самый неприятный вопрос — кажется, что тут сложного, бери и ври, но в то же время мне почему-то казалось, что это будет очень и очень неправильно. Повисла пауза, я уже почти было решился, но тут в комнату ворвался адъютант великого князя.
— Ваше высочество, — он уставился на Сергей Александровича, — вы сказали приносить сообщения от Сергея Юльевича без задержки, чем бы вы ни занимались.
Великий князь развернул бумагу, несколько секунд вчитывался, а потом не выдержал и хмыкнул.
— Если бы кто сказал, что хитрый лис и боевой генерал предложат одно и то же, не поверил бы, но вот, — он кинул бумагу на стол. — Витте пишет, что будет использовать это восстание для давления на Японию. Он уже потребовал, чтобы они не смели отправлять войска на территорию, которую обещали уступить нам перед переговорами. Также он неофициально похвалил тягу корейского народа к свободе и просит поддержать эти слова в наших газетах.
— А осуждать японский милитаризм не просит? — молчавший все это время Бильдерлинг даже улыбнулся.
— Нет, но мы добавим это от себя. Звучит неплохо, — решил великий князь.
Вопрос, который чуть не поставил меня в тупик, оказался забыт под ворохом новых обсуждений. Меня только спросили, известно ли мне что-то еще, и попросили держать в курсе, если с востока придут еще какие-то новости. Вот и поговорили… Я вышел из здания комендатуры и неожиданно осознал, что все закончилось слишком быстро. А до того, как поезд будет готов ехать назад, у меня еще точно есть пара часов.
Не успел я задуматься, чем бы заняться, как на меня неожиданно выскочил Кондратенко и с ходу ухватил за руку.
— Вячеслав Григорьевич! — он крепко сжал мою ладонь. — Случайно услышал, что вы у нас, а я как раз хотел с вами поговорить.
— Решились на перевод?
— Нет, — Кондратенко улыбнулся, все еще считая мои слова шуткой. — Но я хотел бы представить вам капитана Леонида Николаевича Гобято. Он во время осады изобрел одно интересное оружие, но у меня не хватает влияния и денег, чтобы дать ему ход. А вы… Вы можете гораздо больше, а эти минометы — они на самом деле могут помочь нашей армии!
Я чуть не поперхнулся. И как я мог забыть! Минометы! О флоте подумал, о пушках, бронепоездах, вон даже эрзац-танки понемногу клепаем — причем в прямом смысле слова — а самое дешевое и эффективное решение для штурма окопов вылетело из головы. Ведь в чем его плюсы? Миномет очень дешев, и его смогут собирать даже мои китайцы! Дальше: миномет стреляет навесом и, закидывая довольно мощные мины, может поражать даже укрепленные окопы. При этом в отличие от пушек, его могут нести всего пара человек, а время готовности стрельбы на любой позиции занимает меньше минуты!
А Гобято, к которому сейчас вел меня Кондратенко? Это же пионер, создатель этого самого нового оружия! С таким-то человеком мы быстро доведем эту штуку до ума… Я уже мысленно начал представлять структуру новых частей: добавим для начала по паре минометных двоек в каждую роту. Штурмовые пятерки вызывают их огонь на то или иное направление, и в итоге мы получаем возможность проламывать чужие позиции даже на таком невысоком уровне.
Я был полон энтузиазма, когда меня провели на полигон, когда пожимал руку Гобято, а потом увидел его… Миномет, который походил больше не на привычные в мое время «Поднос» или «Василек», а на обычную пушку. Еще и снаряд — на шесте! И вроде бы идея, для чего это, понятна — длинная палка помогает стабилизировать полет, но все равно.
— Мы сначала собирали минометы на базу укороченных 76-миллиметровых гаубиц, но потом с флота передали ненужные им пушки Гочкиса, и мы переделали уже под них, — рассказывал Гобято. — Снаряд-то все равно получается надкалиберный, так что 47 или 76 миллиметров — уже не так важно.
— И на сколько стрелять получается? — спросил я, с трудом скрывая разочарование.
Вот только мои ожидания — это только мои проблемы, а убивать на корню энтузиазм и веру в себя талантливого изобретателя я не собирался.
— 400–600 метров, — ответил Гобято.
— Точность?
— Тут пока не очень: мы, скорее, бьем в направлении врага. Но при должном количестве снарядов накрыть окопы — точно не проблема.
— Иногда нужно накрыть именно быстро и точно, — я все-таки не выдержал.
— У нас были ограничены ресурсы, но, если будет возможность, я бы очень хотел довести свое оружие до ума, — вскинулся Гобято. — Добавим прицелы, вроде тех, что используют на пушках. Доработаем таблицы стрельбы, и точность вырастет.
— Начальную скорость мины замеряли?
— Нет, — Гобято с Кондратенко переглянулись.
— Миномет стреляет за счет удара капсюля при опускании мины в ствол?
— Так точно.
— Значит, метров 50–60 в секунду. Мало, но мы легко сможет увеличить скорость за счет более длинного ствола. Не 40–60 сантиметров как сейчас, — я вздохнул, оглядев разномастный парк первых минометов, — а хотя бы метр,