— Вы… можете помочь?.. — выдохнула она, голос её дрожал, будто хрупкая струна.
Тут Яс’са, до этого сидевшая, скрестив ноги на столе, резко сорвалась в движение, вскочив с неожиданной пружинистой лёгкостью. Она раскинула руки и комната принялась жить своей жизнью.
Предметы задрожали, словно их тронула невидимая рука, потом поплыли в воздух, медленно отрываясь от пола. Книги, чашка, забытая кем-то куртка – всё закружилось, вращаясь, в бурном и бесконечном водовороте. Стул под Ормутом тоже поднялся, слегка покачиваясь в невесомости, вместе с ним и сам парень, остававшийся спокойным, как если бы это было обычное дело.
Рита вскрикнула, чувствуя, как кровать под ней тоже отрывается от пола.
— Чт-что происходит?! — голос сорвался на визг. Она вцепилась в край одеяла, а ноги беспомощно болтались в воздухе.
Комната продолжала меняться, в огненном танце всё переворачивалось с ног на голову. Тени от закрученных вещей плясали по стенам, потолку, полу. Окно треснуло, стекло зазвенело, но так и не упало. Всё застыло в ожидании… чего-то.
Яс’са неторопливо подняла голову, её разноцветные глаза сияли странным фиолетовым светом, а внутри них горели крошечные звезды. Голос её снова потёк, с подобием песни у которой нет слов, как колыбельная, мягкая… и пугающая.
— Мы можем многое, Маргарита. Больше, чем ты можешь себе представить. — протянула она, и её силуэт на миг дрогнул, от чего появились мысли, что он и не был реальным.
В этот момент мимо пролетел Ормут – всё так же сидя на стуле, царствуя на троне в хаосе происходящего. Он слегка наклонился к ней, встречаясь с Ритой взглядом, весь его взор горел, тихо мерцая, создавая ощущения старины, вытащенной из самых древних глубин.
— Ну что, Маргарита? — ласково произнёс он, с лёгкой, почти игривой улыбкой. — Готова обсудить детали?
Воздух вокруг дрожал, как от жара. Где-то за стенами раздавался далёкий металлический скрежет, гул, словно город просыпался, шевелился, чутко подслушивая их разговор.
***
— Они безумцы! — воскликнула Яс’са, резко водя пальцами над полупрозрачным интерфейсом коммуникатора. По его поверхности переливались цепи символов, они же живые знаки, ползущие по стеклу. Голос у неё дрожал от гнева и страха одновременно.
Рядом, за рулём примитивного транспортного средства, Ормут не отрывал взгляда от дороги, но только тихо кивнул в ответ. — Кого именно? — уточнил он спокойно, будто проверяя, не перегружен ли её поток мыслей.
Яс’са фыркнула, раздувая ноздри, словно зверь перед прыжком. — Всех их! Чёрт бы побрал! — её язык на миг раздвоился, мелькнув между губами.
Она откинулась в кресле, обнимая себя руками, потом резко подалась вперёд, глядя на Ормута, как будто пытаясь прожечь в нем дыру.
— Можно понять многое, даже их жажду поживиться за счет “примитивов". Несколько миллиардов – за несколько миллиардов. — её голос стал жёстче, холоднее.
— Жизнь умирает везде, Ормут. На каждой чёртовой ветке спирали. — Она бросила взгляд в небо, где сквозь небосклон тянулись мириады звезд. Но глаза тут же вернулся к нему – острые и обжигающие.
— Но они хотят сделать… жертвенные камни. О, Великая Праматерь… — голос её захрипел, как будто внутри что-то обломилось. — Это уже за гранью. Это безумие.
Машина встряхнулась из-за того что попала в колею, но Ормут продолжал вести ровно, сжимая руль стальной хваткой. Он не сразу ответил, только заметно сжал пальцы на руле. — Безумцы… — медленно произнёс он, — но ещё безумнее те, кто собирается их использовать.
В его глазах мгновенно блеснула ярость, с примесью необузданного желания убивать. Но всё это поглощалось отблесками фар встречных автомобилей.
Яс’са замерла. Реплика Ормута ударила по невидимой струне в её сознании. Она подняла брови, и медленно выдохнула, замечая то, что до этого увидеть не получалось. Тот самый – недостающий кусок в узоре. — Ты думаешь… они делают их не для себя?.. — прошептала она, чуть хрипло.
Ормут спокойно кивнул. — Насколько знаю, среди Харперов нет тех, кто пользовался бы таким способом развития. Да и сам Харп… Не думаю, что он допустил такое у себя. Они явно их делают для кого-то.
На мгновение тишина между ними наполнилась рёвом мотора и шорохом ветра за окнами. Яс’са смотрела в стекло, но видела совсем другое: далёкую планету, одна из трёх первых заселенных её народом.
— Я знаю что это, Ормут. — тихо сказала она, не отрывая взгляда от горизонта.
— Я видела, как все превращаются в высушенных мумий, после чего их просто уносит ветер… А где-то там, остатки, просто станут для кого-то кормом.
— Ты про Наак’витал? — уточнил Ормут, быстро бросив взгляд в её сторону, не опуская рук с руля. — Но ведь это было… очень давно. Если память не изменяет, около пяти тысяч циклов назад?
— Да, ты прав… четыре тысячи восемьсот тридцать циклов, если быть точным — тихо ответила Яс’са.
Она закрыла глаза, и под кожей, если присмотреться сквозь тонкую завесу маскировки – едва светились звездообразные метки. Они вспыхивали… гасли… вспыхивали снова. Ритм этих огоньков выдавал, как сильно внутри неё всё сжалось. Как хаотичны были мысли, и как трагичны были воспоминания.
Ормут нахмурился.
— Но тебе… всего три сотни циклов. Как ты могла это видеть? — спросил он осторожно. Его голос был ровным, правда внутри скреблось удивление, почти нескрываемая тревога. Он слышал про катастрофу Наак’витал. Все слышали. Но чтобы кто-то видел, таких существ не осталось. А если кто-то и остался, то они явно скрываются.
Яс’са приоткрыла глаза. В них скользила усталость, тяжесть и… глубокое знание, чуждое её возрасту. — У нас остались хроники, Ормут. — произнесла она, тихо, почти с горечью. — Одна из космических баз… она записывала всё. Телеметрия, визуальные каналы, психокод. Их показывают каждому воину. Всем. Чтобы мы… помнили.
Эти слова замерли в воздухе, от чего сложилось впечатление, что тяжёлый камень упал в тишину. Ормут почувствовал, как каждая сказанная буква становилась занозой под кожей.
Он молча отвёл взгляд на дорогу, потом мягко сказал. — Извини, Яс’са. Я не хотел.
Она не ответила. Только сидела, сжав пальцы в тонких перчатках, глядя в окно машины, где за стеклом струились огни шоссе, мерцали далекие здания, искрились отблески небесных тел. Лицо её оставалось неподвижным, но под кожей звёздные знаки по-прежнему мерцали, будто само живое воспоминание пульсировало внутри неё.
Ормут молчал. Он знал эту историю, как знали все. Но знал её… словами, мифами, слухами.
Пять