Утешь меня и позволь остаться, хотя бы на мгновение.
Мужчина помогает мне присесть на диван, уходит и снова возвращается, вложив мне в руки кружку с дымящимся чаем. Тепло быстро распространяется от согреваемых напитком ладоней по всему телу.
Сглатываю, в горле саднит от непролитых слез, хотя глаза мои по-прежнему сухи, и подношу посуду к губам, делая короткий глоток, не чувствуя при этом вкуса.
— Я думал, ты больше не вернешься.
— Ты сказал, что за все нужно платить…
— Что? — наклоняется ближе сидящий передо мной на корточках прекрасный принц, не расслышав мой хриплый и слабый голос.
Его глаза потрясающе синие. В них хочется утонуть. Без остатка.
— Позволь мне расплатиться с тобой позже.
Ведь скоро тебе тоже понадобится, чтобы тебя кто-нибудь утешил.
Подаюсь вперед и накрываю его губы своими.
29
— Просто подумай о чем-нибудь грустном.
— Не выходит, я уже пробовал. Не получается грустить, когда на душе впервые за столько времени так хорошо, — парирует Энок, скрещивая руки на груди.
Закатываю глаза и вздыхаю.
Ночь необычайно хороша, в этом божок прав. Звезды и яркая луна, нежный, чуть прохладный ветерок щекочет щеки, качая в поле побеги зеленой кукурузы, где-то вдали стрекочут сверчки и ухает сова.
— Всего-то пара слезинок на эти два ведра воды. Никто не просит тебя рыдать, — смягчаю голос, теряя в душе терпение.
До чего может порой докатиться жизнь. Поверьте, я тоже не предполагала, что однажды на мою долю выпадет уговаривать ребенка-бога поплакать, ибо, вот так открытие, его слезы обладают невероятным эффектом, который удобрениям и стимуляторам роста только снился.
Не думала, что дело на столько затянется. Предполагалось, что отлучилась я из дому, предоставив Кайдена самому себе, не более чем на часок, но к концу уже подходит второй, а воз и ныне там.
— Не получается…
— Хорошо, — выдавливаю улыбку сквозь зубы. — Представь, что я откажусь тебе помогать, и этот мир снова превратится в поле брани. Чудовища с Севера, разрушительные войны, твои герои погибают один за другим, и в итоге этому миру приходит трагический конец. Твоя семья, прознав о неудаче, лишит малютку Энока всякого доверия. Больше никакой самостоятельности, бдительный контроль и строгие ограничения. Собственный мир? Мечтай. Будешь помогать старшим в роли принеси-подай-отойди-не мешай, по сто раз на дню слушая упреки и нравоучения. Возможно даже, заставят строчки писать или сочинение на несколько тысяч слов о том, где ты был не прав, с подробным изложением ошибок и методов, какими мог бы решить, но которые не пришли в твою пустую голову.
Ребенок поджимает губы, шмыгает носом и таки выдавливает из себя слезы. Даже больше тех, что были нам нужны.
— Отлично, — комментирую я, наблюдая, как падают стекающие по лицу мальчишки капельки в воду.
Беру ведро, переливаю супер удобрение в металлическую лейку и быстро прохожусь вдоль кукурузных рядов, орошая землю.
Поскольку концентрация низкая, моментального эффекта, как это было с цветами гиацинтов, не происходит. Замечательно будет, если корни растений укрепятся, а листья выработают иммунитет к паразитам и инфекциям, о большем я не прошу.
Сложно будет объяснить, каким образом за одну ночь окрепшие недавно саженцы с недавно появившимися десятым-двенадцатым листом и только-только формирующимися метелками и початками вдруг начали плодоносить, минуя стадии выметывания, цветения и налива зерна.
Часть поля оставляю нетронутой для сравнения. Полагаться на волшебные слезы вечно не получится.
Остается надеяться, что в отличие от обычной кукурузы, политая божественной водой окрепнет — семена оказались с неявным в начале недостатком — возможно на генетическом уровне — саженцы оказались слабенькими, и, боюсь, что маячащий на горизонте будущий сезон дождей они могут не пережить. А если и случится чудо, вряд ли стоит ждать богатый урожай.
В общем, воображение рисовало мне быструю прибыль, гектары кукурузных полей по всему герцогству и появление новых для этого мира продуктов питания, но на деле выходит все гораздо сложнее.
В первую очередь, необходимо обзавестись качественными семенами для последующей культивации. Все познается методом проб и ошибок, никуда нам от этого, увы, не уйти.
— Готово.
Ставлю лейку рядом с ведром, вернувшись к Эноку. Мальчик уже давно успокоился. У его ног покоится фонарь, освещающий пятачок, на котором он стоит, желтым светом.
— Лиссандра.
— Да?
— Все же будет хорошо?
Вопрос ребенка, звучащий с нескрываемым беспокойством и даже страхом, будь он хоть сто раз богом, не может не возложить на мои плечи груз из ответственности и чужих ожиданий. А учитывая то, что на кону судьба мира и местного человечества…
— Конечно, — отвечаю я, тихонько переведя дух.
Внутри меня все еще бушуют сомнения, но я не могу позволить себе этого показать.
Лицо Энока озаряется надеждой.
Возвращаюсь обратно в хижину украдкой, словно вор в ночи, стараясь не разбудить спящего на диване Кайдена. Половицы скрипят под каждым шагом, но, когда глаза привыкают к темноте, замечаю, что диван, на котором принц провел столько ночей, что он по праву мог считаться его законной собственностью, оказался пуст.
Где он?
Выпрямляю спину и оглядываюсь. Никого. Закрадывается нехорошее чувство. Но скоро я снова выдыхаю. Его высочество дремлет в спальне на кровати. Принц не стал переодеваться, лишь скинул обувь, лег поверх покрывала и явно не планировал оставаться здесь на всю ночь.
Пробивающийся сквозь не зашторенное окно лунный свет освещал четкие черты профиля Кайдена, его прямой нос и красивую форму губ, волевой подбородок, линию челюсти.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я снова пришла в себя, прекратив бесцельное созерцание.
Всего лишь три с лишним часа назад я целовала эти губы. Страстно, отчаянно, с мольбой.
Мальчик-бог поведал мне обо всем. В этом и была его первопричина появиться и раскрыть свою личность.
С его помощью я смогла прочесть дневник и узнать то, что осталось на обочине первоначального сюжета. Три печальных для мира концовки, свидетельствующие о некомпетентности его создателя, не остались без внимания. Теперь мне известно все.
Кайден действительно не сын короля с королевой. Я была права, но это не приносит мне никакого удовлетворения. Потому что истина — это не просто слова на бумаге, а последствия гораздо страшнее.
Когда, взяв себя в руки, я отстранилась, разорвав поцелуй и заглянув в подернутые страстью и неприкрытой ничем любовью глаза, попросив об одолжении, принц не сомневался и секунды.
— Можешь пообещать мне кое-что?
— Что?
— Пообещай, что сделаешь кое-что, когда я попрошу.
— Сделать что?
— Просто пообещай.
Кайден улыбнулся, вероятно, вообразив себе что-то не то, возможно даже, какую-то пошлость.
— Хорошо. Обещаю.