На рынок мы поехали на ведомобиле.
— Хозяин не будет против? — спросила я, усаживаясь.
— Кто-то должен заниматься хозяйством, — ответил Афанасий. — И он вполне может обходится без меня.
— Нет, я о ведомобиле. Рынок далеко? Пешком не дойти?
— Близко. — Афанасий завел мотор. — Это мой ведомобиль.
Он улыбнулся, потому как я изумления не скрывала и, должно быть, выглядела презабавно.
— Я тоже там был, — сказал он. — Не герой, но помог, чем смог. Это награда. На ведомобиле быстрее обернемся.
«Там» — это где Владияр Николаевич увечья получил? Что ж, тогда понятно.
В лавке готового платья я не без труда нашла одежду подходящего размера. Наряды попроще шили на стандартную фигуру, и юбки были мне малы в талии, а блузки — в груди. Но все же кое-что отобрала, включая белье, чулки и всякие нужные мелочи. Оплатил мои покупки — неожиданно — Афанасий.
— Я рассказал хозяину, почему ты осталась без вещей, — невозмутимо произнес он, едва мы вышли из лавки. — Он велел купить тебе все необходимое.
— Из жалования вычтет? — нахмурилась я.
— Навряд ли. Он богат, может себе это позволить.
Обувную лавку мы посетили, и я обзавелась парой крепких ботинок. А вещей на Митю не нашли.
— Пользуйся тем, что есть, — сказал Афанасий.
— Но это неправильно, это чужое, — возразила я.
— Это просто не успели отдать бедным, — отмахнулся он. — Считай, отдали.
На рынке первым делом я посетила мясной отдел, выбрала пару куриц и кролика, кусок нежирной телятины и хороший шмат свинины. В молочном перепробовала домашние сыры и творог, но осталась недовольна и решила, что буду делать их сама. Афанасий сказал, что есть договоренность с молочницей, следовательно недостатка в молоке не будет. Еще купила свежих овощей, фруктов и ягод. Топленого маслица взяла и бутыль ароматного подсолнечного.
Заодно выяснилось, что свежий хлеб можно покупать в местной булочной, а свежую рыбу чуть ли ни каждый день возят в тележке по улицам поселка.
Уборку дома я отложила на завтра. Времени едва хватало, чтобы приготовить обед, причем в двух вариантах. Суп — для всех, на курином бульоне. Тушеного кролика с пюре — для хозяина. Жареную свинину с картофелем и овощами — для Афанасия. Из ягод сварила кисель. Суп заправила гречневой крупой и овощами.
А Митька… Он моего отсутствия не заметил, как я и предполагала. Проснулся, поел — и уселся рисовать, обнаружив в ящике стола цветные мелки. Его я покормила супом, остатками картофельного пюре и кусочком вареной курицы.
Вот только после обеда он раскапризничался, запросился гулять, и Афанасий вызвался пройтись с ним до озера через лес.
— Вас же тут знают. Наверняка, кто-нибудь поинтересуется, откуда у вас ребенок, — возразила я.
— Скажу правду, что он сын новой прислуги, — ответил Афанасий. — Я же говорил, Владияр Николаевич ни с кем не общается, ему не передадут.
— А как же хозяин? Опять без вас? Ему вы что скажете? — не унималась я.
— За хозяином ты присмотришь. Подашь, если что надо будет. А мне давно выходной полагается. Скажу, что займусь своими делами.
У него на все был ответ! Но Митька ныл, а у меня не хватало силы воли призвать его к порядку. Так что закончилось все тем, что Афанасий и Митя ушли гулять, как говорится, огородами, чтобы хозяин не заметил, а я занялась ужином. Обед Владияра Николаевича, вроде бы, устроил, а на вечер я запланировала паровые котлеты из телятины и печеную свеклу.
Афанасий успел наточить ножи для мясорубки, и я готовила фарш для котлет, когда услышала зычный голос из гостиной:
— Ульяна!
Сполоснув руки, я поспешила на зов.
— Чем занята? — спросили меня сердито.
— Ужином, — коротко ответила я.
— Ужин подождет. Помоги мне спуститься в сад, — велел Владияр Николаевич.
— Но… как же? — растерялась я. — Вы тяжелый.
На меня взглянули со снисходительной насмешкой.
— На крыльце есть настил для коляски, — сказал Владияр Николаевич. — Без посторонней помощи его трудно преодолеть. Я буду в коляске, ты придержишь ее сзади, чтобы не катилась быстро.
— А-а… Да, конечно. А вам не надо одеться? Вечереет.
— Еще одна нянька на мою голову? — нахмурился он. — Следить за моим здоровьем не входит в твои обязанности.
— Хоть одеялом…
— Выгоню! — пообещал Владияр Николаевич, не позволив мне договорить.
— Желающих наняться к вам на работу я в агентстве не заметила, — огрызнулась я. — А какая-нибудь крестьянка без рекомендаций не сумеет приготовить вам то, что умею я.
Если Владияр Николаевич и онемел, то не от гнева, а потому что растерялся. Сомневаюсь, что кто-то осмеливался ему перечить. Разве что Афанасий.
Воспользовавшись моментом, я сбегала на кухню, где оставила одну из сегодняшних покупок — платок из козьего пуха. У Владияра Николаевича ни один мускул не дрогнул, когда я накидывала платок ему на плечи и, перекрестив концы на груди, завязывала их сзади. Все ждала, что хозяин вот-вот раскричится, швырнет платок мне в лицо, но он промолчал. Я же аккуратно выкатила коляску на крыльцо и свезла ее по настилу в сад.
— Можешь идти, — коротко бросил Владияр Николаевич, едва под колесами зашуршали мелкие камушки дорожки.
— А вы…
Я осеклась, едва он повернул голову и смерил меня тяжелым взглядом.
— Ужин. Заждался.
Выдав эти два слова, Владияр Николаевич крутанул колеса, и коляска покатилась по дорожке к калитке.
— Куда это вы собрались?!
Я очнулась, опомнившись, и бросилась следом. Навряд ли Афанасий обрадуется, если хозяин сбежит за водкой. А куда еще? Но догнать коляску я не успела. Впрочем, и Владияр Николаевич не успел выехать на улицу.
Калитка распахнулась. Коляска остановилась. Я же, увидев Афанасия, испытала отнюдь не облегчение. Ведь за руку он держал Митю.
Глава 11
Владияр слышал, что у людей, потерявших зрение, обостряется слух. Видел он почти так же прекрасно, как и раньше, но из-за того, что был ограничен в передвижениях, рассмотреть мог не все. Зато с детства помнил скрип каждой половицы в доме, знал, какая по счету ступенька на лестнице может щелкнуть, если наступить на