Нам нужен был буровой модуль и скафандры для выхода в открытую воду – внешние шахты часто бывали затоплены или требовали работы снаружи. Покупать новое оборудование было нам не по карману, оставалось искать варианты аренды.
Мы слонялись по докам и мастерским Верфи, расспрашивая механиков и экипажи других кораблей.
Слухи на Верфи распространялись быстро, и вскоре мы узнали о шахтерском судне «Камнеед», которое недавно притащили сюда на буксире после серьезной аварии где-то во внешних секторах.
Корпус был сильно поврежден, двигатели выведены из строя – ремонт предстоял долгий и дорогой. А экипаж – трое угрюмых, обросших щетиной мужиков – сидели на мели, ожидая решения своей судьбы и пытаясь распродать или сдать в аренду все, что уцелело из их оборудования.
Мы нашли их в баре Верфи, «Ржавый Трюм», где они глушили местное пойло и мрачно обсуждали свои перспективы.
– Аренда? – переспросил старший из них, бородатый детина с мутными от выпивки глазами, когда я изложил нашу просьбу. – Буровой модуль? Скафандры? А платить чем будете? У нас тут своих долгов – как грязи в фильтре.
– У нас есть кредиты, – сказал я, стараясь выглядеть уверенно. – Не так много, но…
– Нам нужен буровой модуль МБ-3, самый простой, и два стандартных рабочих скафандра, – вмешалась Сарра, её голос был на удивление твердым. – На короткий срок. На неделю.
Бородач посмотрел на своих товарищей, те неопределенно пожали плечами. Видимо, дела у них были действительно швах.
– Ладно, – сказал бородач после недолгой паузы. – Модуль у нас есть. Старый, потрепанный, но вроде рабочий. И скафандры тоже найдутся, хоть и латаные-перелатанные. Двести кредитов за аренду на неделю. И… – он тяжело вздохнул, – тысячу кредитов залога. За оборудование. Вернете все в целости – залог ваш. Сломаете – пеняйте на себя.
Тысяча кредитов залога!
Это почти все, что у нас оставалось после оплаты ремонта Рорку. Но выбора не было. Без оборудования вся наша затея с внешней шахтой теряла смысл. Да и даже в плохом состоянии, оно все равно стоило дороже обозначенного залога.
– Договорились, – сказал я, чувствуя, как последние кредиты утекают сквозь пальцы. Я перевел им тысячу двести кредитов.
Они отвели нас к своему полуразбитому кораблю и выгрузили оборудование. Буровой модуль действительно был старым, со следами многочисленных ремонтов, но основные узлы выглядели рабочими. Скафандры – тяжелые, неуклюжие рабочие модели – тоже повидали многое, шлемы были поцарапаны, а на суставах виднелись свежие заплаты. Но системы подачи воздуха и давления, судя по индикаторам, были в норме.
– Удачи вам, копатели, – буркнул бородач, когда мы затаскивали оборудование на борт «Странника». – Смотрите не останьтесь там навсегда. Внешние шахты – они такие… забирают лучших.
Пока Рорк и его команда возились с ремонтом нашего корабля, мы с Саррой использовали время, чтобы узнать больше о внешних шахтах.
Мы болтались по барам и мастерским Верфи, угощали выпивкой старых шахтеров и механиков, расспрашивали их об особенностях работы в «диких» секторах.
Рассказы были разными.
Кто-то говорил о невероятных находках – о целых пещерах, усеянных чистейшим арконитом, о заброшенных складах Атлантов с нетронутыми технологиями, о редких минералах, за которые торговцы на «Кольце» давали целое состояние.
Другие рассказывали страшные истории – о гигантских тварях, обитающих в глубоких разломах, об обвалах, заживо хоронивших целые бригады, о странных аномалиях, сводивших людей с ума, о кораблях, бесследно исчезавших в «мертвых зонах», где не работали ни связь, ни навигация.
Общим было одно: работа во внешних шахтах – это всегда риск.
Огромный риск.
Но и награда могла быть соответствующей. Это была лотерея со смертью, игра ва-банк. И мы собирались в нее сыграть.
Потому что другого выхода у нас просто не оставалось.
***
«Тихий Странник» медленно и осторожно вошел в сектор, координаты которого дал нам безымянный шахтер в «Якоре Усталости».
Навигационная карта здесь была почти пустой – белое пятно, изредка пересекаемое линиями предположительных разломов и отметок магнитных аномалий. Мы летели сквозь абсолютную, давящую черноту, полагаясь лишь на эхолот и показания глубиномера. Давление на этой глубине было чудовищным, корпус корабля тихо стонал под его натиском. Любая ошибка здесь, вдали от баз, от цивилизации, означала верную, быструю смерть.
– Вот она… кажется, – Сарра ткнула пальцем в экран эхолота, где начала вырисовываться причудливая форма. – Скала, похожая на… коготь кальмара? Как он и описывал.
Действительно, впереди, выхваченная мощным лучом нашего прожектора, из темноты вырастала гигантская скала необычной формы, напоминающая исполинский, скрюченный коготь какого-то зверя. У ее подножия виднелось еще одно темное пятно на сканере – заброшенный ретранслятор, ржавый и покосившийся, как забытый могильный крест.
Ориентиры совпали.
Шахтер не соврал насчет места.
– Снижаемся, – сказал я, переводя двигатели на малый ход. – Вход в шахту должен быть где-то у основания «когтя».
Мы нашли его – темный, неправильной формы провал в скале, частично заваленный осыпью.
Не похоже на работу Атлантов или даже стандартную выработку Бароната. Скорее, результат какой-то давней, кустарной добычи или естественный геологический разлом, который кто-то пытался расширить.
Место выглядело заброшенным и негостеприимным. Тишина здесь была почти абсолютной, нарушаемая лишь тихим гудением нашего корабля и едва слышным треском где-то в толще скалы – вечный звук Дна, напоминающий о нестабильности этого мира.
– Вода снаружи… – Сарра смотрела на показания внешних датчиков. – Давление запредельное, температура низкая. Одеваем скафандры.
Мы облачились в арендованные рабочие скафандры.
Тяжелые, неуклюжие, пропахшие чужим потом и машинным маслом. Прозрачный пластик шлемов был исцарапан, ограничивая обзор, а системы жизнеобеспечения тихо шипели, подавая в шлем переработанный, слегка отдающий химией воздух. Чувствовать себя защищенным в этой латаной рухляди было сложно, но другого варианта не было.
Вышли через грузовой шлюз, прихватив с собой ручные сканеры, инструменты и небольшой контейнер с аварийным запасом кислорода. Движения в тяжелых скафандрах были скованными, непривычными после относительной свободы базы.
Мы медленно подошли ко входу в шахту.
– Свети, – сказал я Сарре по внутренней связи шлема. Луч ее налобного фонаря вырвал из темноты узкий, извилистый тоннель, уходящий вглубь скалы. Стены были неровными, со следами грубой выработки, местами виднелись ржавые остатки старой крепи. С потолка свисали каменные сосульки, а под ногами разлетался ил и мелкая каменная крошка.
– Проверим состав, – скомандовал я, активируя ручной сканер. Прибор пискнул, выдавая на маленький экран данные. – Полно метана, но в легкой концентрации и еще какой-то дряни. Структура… вроде стабильна, но вон там, – я посветил своим фонарем на потолок, где виднелась большая трещина, – выглядит ненадежно. Идем осторожно. И постоянно следи за датчиками. Любое изменение – сразу говори.
Мы вошли в