Затем пополз к креслу, нащупал под ним старую винтовку — та самая, трофейная, ещё из первого рейда. Она казалась тяжёлой и знакомой. Простой механизм, надёжная скоба, крепкий затвор, ствол, который выдержит любые условия. Быстро вставил патроны, сдвинул затвор, почувствовал знакомое усилие и глухой звук досылания.
Сквозь грохот, рёв двигателей и тяжёлую дрожь брони внезапно прорвался другой звук — чёткий, размеренный и жёсткий. Заработала лента, старый пулемёт, снятый ещё в Краегоре. Звук был знакомый, из-под днища.
Под бронемашиной лежал Мрак, раскинул сошки, прижался к земле, используя тень и броню как укрытие. Пулемёт у него в руках бил ровными, уверенными очередями. Лента плавно исчезала в песке, горячие звенья с тихим звоном падали рядом, оставляя неглубокие следы.
Каждая очередь била коротко, зло и точно — предугадывая движения противника. Он стрелял в холодной ярости, стрелял в долг, который давно нужно было вернуть. И багги, поняв, что цель ожила и сопротивляется, уже не шли так уверенно.
Первая резко изменила траекторию, запетляла в сторону. Вторая, пытаясь уйти от огня, сорвалась с намеченного курса, подняв густые клубы пыли. Но Мрак уже перенёс прицел туда, куда она уходила. Выстрелы снова прошили воздух — и багги резко снизила ход, осев на один бок.
Вектор, всё ещё сжимая винтовку, не знал как поступить. То ли выбегать из машины для поддержки, то ли проверить турель. Пока он метался, глухой удар, будто огромный, невидимый кулак ударил в землю, потряс броневик, заставил воздух вздрогнуть. Очередной взрыв накрыл машину волной жара и грохота, и в ту же секунду наступила мёртвая, вязкая тишина.
Стрельба снизу оборвалась. Звук пулемёта — злой, уверенный — стих резко, будто ленту перерезали одним ударом. Илья замер, сдавленно втянув воздух. Сердце билось в груди молотом, пальцы онемели, спина покрылась испариной, а в голове пронеслась мысль — Мрака накрыло. Тот, кто только что спасал их обоих, кто принял весь удар на себя, теперь молчал.
Он остался один.
Снаружи багги остановились. Обе машины замерли метрах в двухста от броневика, двигатели работали на холостом ходу. Поднималась пыль, стрелки перезаряжали оружие, явно не торопясь. Ждали, прикидывали, как лучше добить упрямую добычу. Оставалось секунд пятнадцать, может двадцать, и после этого вся броня станет железной могилой, в которой не останется никого живого.
Вектор сорвал с головы шлем, окровапвленный визор только мешал, резко развернулся и пинком распахнул задние створки. Вывалился наружу, тяжело, на колени, хрипло хватая ртом горячий воздух пустоши. Он чувствовал себя рождённым заново — через боль, жар, страх.
Не вставая, рывком открыл вторую створку, чтобы прикрыться от ответного огня. Прижался плечом, колено упёр в песок, глубоко втянул воздух. Чуть прицелился, быстро и уверенно, один патрон за другим отправил в сторону нападавших. Пять выстрелов — коротких, яростных. Отдача вдавливала приклад в плечо, щеку обжигало металлом ствола.
Последний патрон сорвался в тот самый миг, когда один из силуэтов впереди дёрнулся и издал хриплый вскрик, пронзивший пустошь, словно подбитая птица.
В ответ тут же ударила очередь, пули свистнули рядом, со звоном прошли по броне и рикошетом ударили в створку, за которой он укрывался. Вектор мгновенно пригнулся, припал к земле, вдавил себя в горячий песок, замирая на секунду и пытаясь отдышаться. Ноги предательски дрожали, во рту стоял едкий привкус дыма и железа.
Преследователи тоже залегли. Им нужно было осмыслить происходящее — сопротивление покалеченной машины оказалось слишком неожиданным. Появилась короткая пауза, буквально пара вдохов, но для Ильи эти секунды были жизнью.
Не мешкая, закинул винтовку в машину, механическое оружие это пшик, время на исходе — он бросился вниз, скользнул под машину, туда, где минуту назад ещё звучал родной пулемёт. В тени корпуса, среди горячего песка, гильз и вбитых сошек лежал Мрак. Непонятно — жив ли, в сознании или уже в беспамятстве. Грудь тяжело вздымалась, значит, пока жив. На проверку и слова времени не осталось.
Стрелять отсюда, рядом с ним, было невозможно, слишком тесно. Илья ухватился за приклад пулемёта и рывком вытащил из-под машины, волоком протащил по песку наружу. Пыль тут же набилась в глаза, а пулемёт подчинился. Быстрая проверка ленты — на вес, на глаз: полкороба или чуть меньше. Хватит.
Он вынырнул из-под брони, перекатился в сторону и быстро выставил сошки на песок. Одно мгновение тишины — только дыхание, удар сердца, твёрдое дерево у щеки и пульсирующая жара.
На бархане впереди мелькнул блик, едва заметный, узкий, солнце поймало линзу оптики. Достаточно.
Пулемёт ударил сухо, с металлическим лязгом. Песок впереди забрызгало кровью, криками, руганью, звуками паники. Вектор вёл пулемёт уверенно. Линия огня шла ровно — слева направо, дугой, прижимая врага к земле, заставляя пятиться, зарываться в песок. С этим оружием он уже был знаком, знал его отдачу, характер. Именно с ним выжил в своём первом рейде — когда пустошь только начинала перековывать страх в опыт.
Крики и проклятья вплелись в пространство, смешались с ветром и гулом отстрелянных гильз. Кто-то ушёл, может, раненый, но как минимум несколько остались, укрываясь за барханами.
Илья попытался плавно переместить пулемёт, переползая по песку, целясь туда, где спряталась вторая группа, но закончить движение не успел. Слева сверкнула резкая, ослепляющая вспышка, воздух разорвало коротким, сухим треском, и верхнюю часть бронемашины накрыло ударной волной. Промахнулись, пламя пронеслось вскользь, не накрывая напрямую, лишь достаточно близко, чтобы лицо и шею опалило жаром, а песок вокруг подняло густым облаком, закрывая обзор.
Звук взрыва ушёл куда-то вглубь головы, мир вдруг забился ватой. На секунду наступила пустота — глухая, ненастоящая. Вектор лежал в помытках понять, что произошло: тело не двигалось, руки всё ещё сжимали пулемёт, но взгляд блуждал, и пространство перед глазами качалось и расплывалось. Пульс бился в шее, а не в груди, мысль шла тяжело и медленно — он жив, наверное жив, хотя всё остальное казалось зыбким, ненадёжным.
Две секунды прошли как целая вечность, прежде чем мир снова ворвался обратно — грохотом, хрипом, звоном металла. Илья очнулся, встряхнул головой, ощутил тяжесть оружия в руках и снова упёр приклад в плечо.
Лента уходила стремительно, патрон за патроном, унося с собой шанс выжить каждого, кто ещё поднимался навстречу огню. Вторая группа на мгновение поверила в паузу, решила, что стрелок уже не встанет. Напрасно. Вектор выдохнул, прижался к плотнее, зафиксировал и продолжил бить короткими, точными очередями.
Вот очередь плотно вошла