Свыше сотни бойцов оставалось в форте. Все тяжелораненые, кто не мог самостоятельно или быстро двигаться. И те, кто был без сознания. Этот момент был самым тяжёлым. Гаврилов, которого предполагалось вынести, напрочь отказался уходить. Вместе с ним едва не остался и Фомин. С трудом удалось уговорить комиссара пойти со всеми прорывающимися.
— Лейтенант, держи, — я протянул ему десять обойм с патронами для немецких карабинов. — Это бронебойные патроны. На дистанции до сотни метров они пробьют даже броню танка, если бить по уязвимым точкам. Я четырьмя такими остановил один вчера днём. Ты сам видел. Раздай самым метким бойцам.
За минувшие дни я уже столько раз выдавал на гору странные странности, необъяснимые ничем, что мужчина без вопросов принял у меня боеприпасы.
— И гранаты, — я полез в ранец и достал пять «колотушек». — По мощности они сравнимы с противотанковыми. Поэтому, пусть те, кто будет их кидать, будут осторожны. Осколки могут разлететься на сотню метров.
— Ясно. Спасибо, Андрей, — лейтенант положил рядом с собой патроны и гранаты и протянул мне руку. — Спасибо. Ты с нами?
— До определённого момента, после шоссе мы расстанемся, — сказал я, крепко пожав его ладонь. — Меня ты не увидишь, но я буду рядом.
Утро началось с привычного артобстрела. Едва только снаряды перестали лететь, как в крепость зашла вражеская пехота.
Что ж, сегодня закончится самая активная фаза обороны. Или все прорывающиеся уйдут, или их всех расстреляют во время прорыва. И некому будет оборонять старые позиции, о которые гитлеровцы вот уже который день ломают зубы. Останутся мелкие очаги сопротивления и единицы из тех бойцов и командиров, кто не захотел или не смог уйти, оставшись в катакомбах, чтобы раз за разом вылезать наружу и убивать оккупантов. Именно про них потом станут показывать фильмы и писать книги.
В полдень, казалось, весь мир застыл. Все замерли в ожидании команды. Те, у кого были часы, прикипели взглядами к их стрелкам. Даже немцы притихли, заняв брошенные вчера позиции и принявшись их приводить в порядок, не собираясь лезть дальше.
— Пора, — сказал Зубачёв, поднял руку с сигнальным пистолетом и выпустил вверх зелёную ракету.
Глава 12
ГЛАВА 12
С минуту все смотрели как ракета поднималась вверх, а потом медленно падала, оставляя за собой след из искр и дыма. С небольшим опозданием в небо взлетели ещё два зелёных искрящих шара. И всё. Или больше крупных групп защитников не осталось, или не до всех дошли бойцы с сообщением, или кто-то решил остаться в крепости до конца. Среди нас есть много тех, кто до сих пор верит, что со дня на день подойдут части РККА и погонят гитлеровцев прочь.
Как только ракета упала, десятки бойцов молча бросились вперёд из окопов и зданий. В едином порыве были захвачены позиции немцев рядом с каналом. Кажется, гитлеровцы были просто-напросто ошарашены яростностью нашей атаки. Красноармейцы шли вперед, демонстрируя только одно желание: вырваться или отдать жизнь подороже, но не вернуться назад. Я со всеми пересек первую водную преграду и мухой взлетел на возвышенность. Гитлеровские пулемёты и стрелки были мгновенно подавлены нашими расчётами «максимов» и «дегтярёвых», прикрывавшими наступление. На валах рядом с рекой гитлеровцы окопались в разы лучше. Волну красноармейцев они встретили из многих десятков винтовок и не менее полудюжины пулемётов. Даже ясным днём были отлично видны распустившиеся цветки огневых всполохов на срезах стволов МГ.
Я прыгнул в окоп, где валялись два немецких трупа, опустил ствол СВТ на бруствер, прицелился и открыл частую стрельбу по вражеским огневым точкам. Ни одна пуля не прошла мимо. Сначала подарок в голову или корпус пулемётчику, затем вторая в ствольную коробку МГ, чтобы никто не мог встать за оружие и ударить нам в спину. Я быстро расстрелял магазин в винтовке, уничтожив три немецких пулемёта, после чего прервался на перезарядку.
За четверть часа наша группа смела две тонких и рваных линии немецкого заслона и оказалась возле нужного моста. При планировании операции были серьёзные опасения, что гитлеровцы специально или вовремя боёв разрушили дощатый настил на разрушенных пролётах. К счастью, это было не так.
Часть красноармейцев бросилась бегом по мосту, другие решили вплавь пересечь реку. Благо, что в этом месте враги почти не оказали сопротивления в силу своей малочисленности. Думаю, те, кто бросился в реку, хотели остудить разгорячённые тела, смыть многодневную грязь и копоть, от которых сухая кожа аж трескалась и слезала мелкими чешуйками. У многих этот процесс доходил до появления крови из мелких трещинок на ладонях и на пальцах возле ногтей.
Были надежды на то, что нам удастся влезть в «окно» между колоннами на шоссе. К сожалению, они не оправдались. Слишком уж торопились фрицы использовать инициативу в наступлении, сметая дезорганизованные части РККА. Вот и гнали колонну за колонной: пехоту, танки, орудия и даже конные части.
В этот момент, когда бойцы уже вырвались за пределы крепости и оказались в нескольких сотнях метров от мощёной дороги Варшава-Брест, по ней двигалась длинная змея вражеской техники. В основном это были грузовики и тягачи с орудиями и боеприпасами. Среди них попадались редкие бронетранспортёры и бронеавтомобили с солдатами. Они немедленно развернули свои башенки и пулемёты в нашу сторону и открыли огонь, посылая короткие гулкие очереди из башенных установок.
Потерь среди наших я не увидел. Все вовремя залегли за укрытиями или просто растянулись на земле. И первые вражеские очереди пролетели над их головами. Но уверен, что уже через минуту-полторы пулемётчики возьмут поправки и тогда наша группа прорыва умоется кровью.
Я выдернул из приёмника магазин и принялся, сбивая пальцы, выщёлкивать патроны. Затем с той же скоростью принялся загонять в него заговоренные патроны…
Наконец, оружие было вновь заряжено. Передёрнув затвор, выбрасывая из патронника простой патрон и вгоняя туда особый, я вскинул винтовку к плечу, быстро прицелился в пятнистый четырёхколёсный броневик с высокой башней и сделал два выстрела. Оружие, крупнокалиберный пулемёт или малокалиберная пушка, в нём мгновенно заткнулось. Следующим я угомонил пулемётчика в «ганомаге». Толстый бронещиток, за которым укрывался немец, зачарованная пуля пробила как картонную коробку. Третьим был ещё один пулемётчик «ганомага». Последние два патрона потратил на второй башенный броневик. Кстати, первый скатился с дороги сразу после того, как я