Взрывы прикончили и тяжело ранили ещё четверых или пятерых противников. Никто из них так и не успел выскочить из укрытия, в которое прилетели мои гостинцы.
Я бы уничтожил их всех, но к моему великому неудовольствию сразу с двух сторон к врагам подошло подкрепление. Не меньше сорока человек. Я успел свалить шестерых и ещё троих врагов подстрелили бойцы в доте. Но потом немцы смогли подобраться к огневой точке со слепой для меня зоны и забросали её гранатами. Помочь защитникам крепости я не смог ничем. Самому пришлось ретироваться, помня, что заговор может слететь в ближайшее время. И тогда я останусь наедине с толпой злых гитлеровцев.
Уходил я по старой стёжке, так как иных путей для отступления не оказалось. Когда пробегал мимо тела Густава, то в голову пришла мысль при виде продырявленного шлема на голове захватчика:
«Снайпер свалил. А не тот ли, который и меня подстрелил? В дыму, наверное, не разобрался. Или стрелял по всему, что здесь движется».
Помнится, во время экскурсии по крепости в моём времени экскурсовод рассказывал, что в первый день немцев вовсю отстреливали снайпера, забравшиеся на крыши и деревья. И их эффективность была настолько велика, что гитлеровцы резко сбавили темп наступления. А кое-где и вовсе отступили, позвав на помощь танки с броневиками и пушки. Бронетехнику, которой вошло в крепость с гулькин нос, красноармейцы сожгли, а вот артналёт очень многих из них убил. Потом была бомбёжка и очередной накат, после которого организованная оборона оказалась уничтожена. Остались несколько мелких отрядов, которые продержались кто неделю, кто месяц, а кто и полгода. Все они укрывались в полуразрушенных казематах и подземных коридорах, закрытые руинами взорванных зданий. Думаю, что под землей оказалось намного больше народу. Но не все смогли прокопать лазы на поверхность и умерли от удушья или голода с жаждой.
В ходе пробежки, я оказался возле горящего склада. На его дверях красовалась табличка:
«Вещ…й с…ад №…4 в\ч 16…9».
— Вещевой? — вслух задал я вопрос в пустоту. — Так это же то, что мне надо!
Ворота были целёхонькие. Снаряды и мины разнесли половину крыши, оставив целыми стены. Чтобы попасть внутрь, мне пришлось стрелять из пистолета в навесной замок и скобы-дужки. Потратил целый магазин «вальтера» и чуть сам себя не подстрелил рикошетом.
Внутри всё было в дыму, который тут же взялся есть глаза и носоглотку. Кашляя и вытирая слёзы, я принялся носиться между деревянных стеллажей, до которых ещё не успело добраться пламя. Стаскивал с них узлы с одеждой, перевязанные бечевой.
Осматривал свою добычу на улице. Из узлов подобрал по размеру нательное летнее бельё, то самое, что в армии в мою юность называли «белугой». Гимнастёрку, галифе и портянки. Сапог не увидел. Наверное, они хранились в той части склада, где уже вовсю трещал огонь. Впрочем, меня устраивали и трофейные. Из-за намотанных портянок они, правда, стали чуть жать. Но зато не спадут. На крайний случай сниму получше с какого-нибудь Ганса или Карла. Этих поставщиков обуви сейчас в округе полно.
Галифе пришлось подвязывать нарезанными от замызганного и окровавленного халата ленточками, так как тонкого ремешка для них у меня не было. Поверх гимнастерки нацепил немецкую сбрую, сняв с неё всё лишнее вроде котелка, лопатки и какого-то мешка с накидкой, кажется, противохимической.
Глава 7
ГЛАВА 7
В моих планах было покинуть крепость, пока она не превратилась в мышеловку. Но тут нашла коса на камень. Немецкие посты плотно перекрыли все мосты, все ворота внутри и снаружи. У меня были веские опасения, что заговоры утратят силу до того, как я окажусь в безопасном месте. Нужно будет дождаться ночи и под покровом ночи совершить вылазку.
Вот только где спрятаться? Всю территорию, где находился госпиталь со складами, немцы уже почти полностью захватили. Красноармейцы отстреливались в трёх-четырёх местах, укрывшись за толстыми стенами люнетов и в казематах. Но там их быстро заблокируют и выкурят.
— Рискнуть, что ли, в Цитадель прорваться? — вслух сказал я и посмотрел в направлении центрального острова. Стрельба и разрывы гранат с минами не думали там стихать. — Ц-ц, там ещё хуже. На фиг-на фиг.
Вообще, стоит вот что сказать. Пока носился угорелым между складов и резал немцев, то в голове успел начерно построить план своих будущих действий. Со своими способностями я просто идеальный диверсант и разведчик… в партизанском отряде. В идеале этот отряд должен быть собственным. Заодно можно попытаться прояснить ситуацию с Москвой. Дошли ли до Кремля мои вещи и доклад Иванова или нет. Если нет, то залягу на дно и буду потихоньку резать гитлеровцев до Победы, выбирая самых важных тварей. Не забывая про эшелоны. Да и про аэродромы, если такие окажутся в пределах досягаемости. Если же сообщения дошли куда надо и мою весточку получат нужные люди, то, как говорится, будем посмотреть. Про войну я мало что знаю из конкретных деталей. А вот о технологиях будущего, геологии, провальных направлениях или наоборот прорывных в науке знаний хватает. Есть чего рассказать полезного стране. Одни только месторождения нефти, платины и золота с алмазами помогут СССР в войне с немцами и в последующем восстановлении страны. Я имею в виду те, которые откроют только лет через двадцать-тридцать.
«М-да, что-то я разошёлся, — одёрнул я себя мысленно. — Ещё дня не прошло с начала войны, а я уже о будущем после неё думаю».
Судьба всё решила за меня. Немцы предприняли очередную атаку на цитадель и запустили подкрепления на уже захваченные позиции. На валах они спешно принялись обустраивать пулемётные гнёзда. Миномётчики устанавливали свои «трубы». Простые пехотинцы лезли в каждую щель. А туда, куда опасались сунуть нос пускали струю огня из огнемётов. И вот последнее меня пробрало до печёнок. У меня случилась паническая атака, что ли. Уже горел и больше не хочу. Сам не заметил, как под воздействием страха рванул прочь от