Кузьма к этому времени уже испарился в своем логове, оставив меня наедине с бытовыми вопросами. Тоже мне, помощничек. Впрочем, не привыкать.
Я подошел к Тотему Строительства.
Выбор был очевиден: Построить простую хижину. В инвентаре тотема, как и у конюшни с сараем, нашлось достаточно дерева для базовой постройки.
Передо мной в воздухе возник голубой светящийся квадрат три на три метра, а над ним — кнопка «Построить».
— Ну что, где ставить вашу фазенду? — спросил, поворачиваясь к Тихомиру и Росьяне. Ирония в слове «фазенда» прозвучала сама собой. В конце концов, это не вилла на побережье, а всего лишь хижина три на три метра. Но для них это было целое поместье.
— Вы предоставляете нам выбор, князь? — Росьяна, кажется, до сих пор не могла привыкнуть к такому обращению. Или к тому, что кто-то вообще дает ей выбор.
— Это временное решение, — объяснил ей, не вдаваясь в лишние детали. — Позже соорудим что-нибудь посолиднее, а пока так. Всё лучше, чем спать под открытым небом.
Мы прошли в поле, засеянное кукурузой, и выбрали место — чуть к северо-востоку, ближе к лесу, но всего метрах в пятидесяти от моего собственного «пентхауса».
Построить
В воздухе появились девять прозрачных квадратов, а над ближайшим замигал такой же прозрачный деревянный щит.
Открыл инвентарь, вытащил деревянный щит. Он тут же материализовался у меня в руках.
Приложил щит к прозрачному контуру. Он встал на место, словно притянутый магнитом, и углубился в землю.
— Серьезно? — усмехнулся я. Это было скорее обращение к системе, чем к моим спутникам.
— Что-то не так, князь? — спросил Тихомир.
— Просто… ожидал чего-то более… рукотворного, что ли. А тут, похоже, достаточно приложить деталь к нужной части схемы, чтобы она сама встала на место. Немного не привычно.
— На родовых землях свои законы, князь, — ответил Тихомир. — Здесь все работает иначе, чем в остальном Полесье.
— Ясно, — махнул рукой. — А теперь строить надо.
Мы с Тихомиром взялись за дело, а Росьяна тем временем уже прикидывала, как лучше организовать огородные работы. Женщина явно имела в этом деле большой опыт.
— Моя жена мастерица по части земледелия, — сообщил Тихомир, устанавливая очередной щит. — А я… я так, понемногу во всем. Вроде и получается, но ни в чем особо не преуспел.
— И на что ты намекаешь? — уточнил я, не отрываясь от работы. — На то, что тебе хочется выбрать какую-то определённую работу? Или что ты универсал и готов заниматься всем и пока не нашел, что тебе будет по душе?
— Пока не нашёл, да и какой смысл юлить? — Тихомир посмотрел на меня. — Честность — единственное, что имеет значение.
— В этом ты прав, — кивнул я. Умение признавать свои слабости тоже сила. — Продолжим.
Через несколько минут, когда мы уже почти закончили с каркасом, я решил прояснить один важный момент.
— Ты ведь честно ответишь на любой мой вопрос?
— Разумеется, князь Василий.
— Ты не собираешься прирезать меня или кого-то из моих людей сегодня ночью, пока мы спим?
— … Князь?
— Ты обещал быть честным. Отвечай, Тихомир.
— Конечно, нет, князь, — Тихомир выпрямился. — Мы с Росьяной присягнули вам, стали частью племени. Для нас это не пустые слова.
— Хорошо. Другого ответа я и не ждал.
— Как есть, князь… как есть.
— А Карла прирезать не планируешь, как стемнеет?
Тихомир замер, не успев установить последний щит. Он медленно поднял на меня глаза.
За последние дни я не раз смотрел смерти в лицо, но сейчас напряжение повисло в воздухе такое, что хоть топор вешай. Тихомир молчал, его взгляд был тяжелым и почти осязаемым.
— Так что? Собираешься?
Он сглотнул. В его глазах потемнело, в них читалась привычная для этого мира боль.
— Они… Они разрушили мой дом. Забрали вещи. Заточили жену в клетку, как какого-то дикого зверя.
— Знаю. И я позаботился, чтобы каждый из сделавших это получил по заслугам, — спокойно отрезал я, не отводя взгляда. Мой голос был как никогда суров. — Четверо уже удобрили землю за нашей границей.
— Каждый… Кроме него, — Тихомир произнес это почти шепотом.
— Карл всего лишь доносчик. Дурак, вляпавшийся не в ту компанию. Натворил дел, конечно, но и там не всё просто, как кажется на первый взгляд…
— Ты хочешь, чтобы он стал частью племени? — В голосе Тихомира прозвучала настороженность.
— Нет. Завтра он уберется отсюда навсегда. Это я тебе гарантирую. А ты мне обещай, что утром он будет жив.
Тихомир бросил на меня тяжелый, неопределенный взгляд. Затем оглянулся через плечо, где Росьяна что-то насвистывала среди кукурузы, осматривая свои будущие владения. Его взгляд метнулся мимо меня, на Карла, который, похоже, уже дремал под пальмой.
Тишина повисла в воздухе. Слышно было, как шелестят сухие листья кукурузы на легком ветерке.
Я ждал, пока он примет решение. Не мое дело было его торопить или давить. Он должен был сам сделать выбор. Выбор между местью и моим доверием.
Наконец, Тихомир медленно кивнул. — Будет.
— Вот и отлично.
Мы молча закончили строительство их временного пристанища. Хибара получилась до безобразия примитивной и маленькой, но достаточно крепкой, чтобы вместить двоих, а если потесниться, то и троих.
— Спокойной ночи.
— И тебе, князь.
Тихомир позвал Росьяну, и когда небо окрасилось в багровые тона, я пересек кукурузное поле и направился к своему дому.
Карл, крепко связанный, спал, прислонившись к стволу, где его оставил Кузьма. Я поднялся по лестнице и вошел в свою берлогу. Забава уже спала на нашей кровати, и ее беззаботный вид меня слегка успокоил.
Разделся до исподнего и растянулся на простынях.
Нет смысла переживать, о будущем. Осталось немного подождать и всё станет ясно. Это проверка проверка для Тихомира. Сегодня ночью всё и решится, — останется он с женой в племени или нет.
Забава повернулась во сне и обняла меня, прижавшись так, что мех на её ушах защекотал кожу. Свирепый боец, но, как и многие, она искала тепла. Ее щедрость меня поражала, способности удивляли, а нежность, которую она дарила — если, конечно, дикий и безудержный секс можно назвать нежностью, — придавал сил.
Но это была нежность, да. То, что она рядом, пока мы спим, приносило утешение