— Да, — ответил уверенно и спокойно, отчего тот только головой покачал.
Сошел бы я с ума, если бы начал делиться с подчиненными своими страхами и сомнениями в духе жалких гумми. Проговаривать, как у меня лютый холод поднимался от низа живота к сердцу, как промораживал позвоночник. Стал бы убеждать всех, что это необходимо, не взирая ни на что. Выжимал скупую слезу. Показывал слабость. Вот тогда можно вести речь о безумии. Моем. А так, я работаю.
Прогнал прану. Настроился. В целом, рисунок боя у меня давно сложился. Остальные детали выясню в процессе. Обвел всех служителей культов взглядом, представляя сиськи воплощения гнева Синемордой Архи. В ответ меня окатило эмоционально ненавистью.
Главнейший результат предстоящего поединка — я в любом случае на важнейший вопрос получу ответ, точный с вероятностью приблизительно в девяносто процентов. Можно, конечно и проще создать все условия, при которых моя гибель должна стремиться к единице, но в случае положительного результата, там сопутствующие задачи не будут решены. Здесь же все вписывалось в общий замысел. Для точности данных не стал взывать к Азалии.
Впрочем, жрецы должны были создать купол на совесть, после моих бравурных и оскорбительных речей, запредельно презрительных взглядов, задевших все их естество. И теперь они, все как один, желали моего поражения, точнее, не сомневались в нем, видя булаву, подвешенную на цепочку на груди их ставленника.
Но Маре, конечно, если сейчас к ней попаду, мне придется платить, платить и еще раз платить, и не факт, что у меня получится.
Глава пятая
22.06.589 от основания Новой Империи, Халдогорд
Организаторы зрелищ сработали в Халдагорде на пять с плюсом, а еще отметил великолепную систему оповещения. За двадцать минут подготовки к поединку на площади собралось народа — яблоку негде упасть. Появлялись и хлопали овалы телепортов, доставляя благородных или просто богатых людей и нелюдей. Устроители оборудовали трибуны за две с половиной минуты, зачем-то между делом засек время, процесс оказался автоматизирован донельзя. Магия творила чудеса не только на ниве убийств.
Император вместе с супругой тоже решили посмотреть на действо, расположились на креслах на помосте под навесом горящим золотом от лучей Сердца Иратана. Свита же стояла позади. В целом, если выкинуть из уравнения более дорогой антураж — картины идентичные демморунгским.
Ничего нового.
Среди свиты монарха находился и великий герцог, который не преминул мне попенять по магосвязи, едва появившись на площади, когда вышел из Черного серебра: «Мы же договорись встретиться!»
«Приблизительно через два часа. Прошло около полутора», — ответил спокойно.
Больше претензий не поступило.
Лэрг Турин отлучался в банк, поставил на мою победу не все средства, а всего лишь пятьдесят миллионов. Но и на момент ставки, отчего-то не очень многие верили в мою победу, коэффициент даже после внесения нами таких баснословных денег стал один к трем. Не в мою пользу. Меня данный аспект заинтересовал удивительной верой в какого-то служителя культа. С другой стороны, не нужно рассчитывать, что даже через год глэрда Райса будет знать каждая собака в Империи, с населением больше трехсот пятидесяти миллионов разумных (точнее данных не имелось), и занимающую совокупную площадь большую, чем земные Евразия вместе с Африкой.
На заключительном этапе постановки купола верховный жрец Кроноса в Халдагорде — Эттар ин Гност, дождавшись наибольшей концентрации зрителей, взялся вещать в духе лучших земных конферансье. Конечно, использовал амулет усиления голоса:
— Если кто-то не знал — вот это глэрд Райс глава Истинного Великого Дома Сумеречных, — указал на меня пальцем, — Убийца драконов, Великий ухорез и Великий сокрушитель каменных голов, Шкипер и Вестник Мары, Поединщик богов, Проливший кровь бога, личный враг Раоноса Кровавого и Синеликой Архи, — про последнее не знал, видимо, леди сильно обиделась за недавний экспромт. Молодец, жреческая морда, а то бы и не узнал, пока кто-нибудь из божков в нужный момент не ввернул, — Оскорбитель Кроноса и Ситруса, Соратник Оринуса, полноправный владетель, чье имя знают боги! Да, да, дамы и господа! Речь идет именно о нем! — это оратор начал комментировать громкий выкрик от женщины бальзаковского возраста: «Не может быть! Это какой-то юнец сопливый! Даже не инициированный! Где его родители?», — Не смотрите на молодость, на самом деле он старше любого из вас, это настоящий древний аристо! Он пробудил силу той жестокой и первобытной крови, ее и призвал! И теперь она ведет его, сжигая всех и каждого, кто встанет у него на пути! Наверное, за такую неумолимость боги и прозвали его «Дитя Эйдена», а после нарекли «Дитем Бездны»! Вы все еще хотите видеть его родителей⁈ — вот здесь все ахнули, и благородные, и обычные, а сука не уточнила, кто именно меня так обозначил, — Его поцеловали Истелла, Азалия и даже… даже Мара! Глэрда благословил недостойный Оринус, вид которого вызывает оторопь у нормальных разумных! Однорогий древний бог, чуждый любому из нас, но именно он увидел в Райсе родственную душу, и дал ему возможность пережить смертельные ранения, излечиться в тот же миг, и вновь вступить в бой с полными силами, — а ящер-то не совсем пропащий. Ин Гност же падла, всем рассказал о способности. Впрочем, ни о каком благородстве со стороны динозавра и некой заботе именно обо мне здесь речи не шло, лишь здоровое желание защитить инвестиции, но нужно этот момент уточнить, — Глэрд убил архилича Демморунга Кровавого, собиравшего орды под городом своего имени, чтобы затем утопить его в крови. И почему? Потому что его броня и оружие во время уничтожения всего живого и мертвого на землях Хаоса поистрепались, и он не нашел лучшего выхода из положения, как спуститься в катакомбы и отправить во Тьму высшую нежить! Он одолел Винсента Шумара Покорителя Драконов, что сеял смерть и разрушение даже во владениях светлых и темных эльфов! — доморощенный Цицерон сделал паузу.
Нормальный заход, и хорошо, что чертов жрец, перечисляя титулы, как и благословения, не увидел звание «младшего истинного повелителя мертвых». Выходило, что его чувствовала только Мара и далеко не все возвысившиеся архиличи.
Подлый мрок помолчал многозначительно, давая проникнуться всем моим величием, а затем продолжил описывать известные широкой общественности подвиги, живописал в духе репортерши Раены насколько неумолим и беспощаден я, представляя угрозу не сколько для сил зла, но для каждого честного гражданина