Хару перечитал контракты несколько раз — и свой, и Тэюна. В обеденный перерыв распечатал их в школьной библиотеке, чтобы показать дедушке.
По дороге домой он с Тэюном обсуждали очень важный нюанс. Родителей. Им обоим нет восемнадцати, вместе с ними контракт должен подписать их опекун. Проблема была в том, что родители Хару и Тэюна… не то, чтобы против. Скорее всего, они вообще не думали, что у детей что-то там получится. О своем желании стать актерами Хару и Тэюн заявили чуть больше месяца назад. Они подростки, родители ожидаемо посчитали, что это временное помешательство, обусловленное невысокими оценками в школе и неуверенностью в собственном будущем. Если даже сами Хару и Тэюн не думали, что так быстро смогут пройти прослушивание в агентство талантов, что уж говорить об их семьях.
Понятное дело, что контракт с Хару подписать может только мама. Но это не значит, что столь важное событие можно скрыть от бабушки с дедушкой. Без одобрения последнего мама, скорее всего, вообще откажется что-либо подписывать. Поэтому именно с дедули Хару и начал.
Он просто протянул ему контракт.
— Что это? — непонимающе уточнил дедуля.
— Я прошел прослушивание в агентство талантов. Меня берут на актерское отделение.
Он говорил достаточно громко, а у бабули прекрасный слух, и это несмотря на возраст, поэтому на кухне упало что-то железное и через пару мгновений бабуля зашла в гостиную, вытирая руки о фартук:
— Так ты действительно не на свидание ходил? — удивилась она.
— Зачем бы я тебе врал? — задал ответный вопрос Хару.
Дедуля же уже вчитывался в текст контракта. Бабушка начала задавать вопросы: где было прослушивание, что он показывал, как с ним обращались, много ли комплиментов наговорили.
— Ты точно этого хочешь? — уточнил дедуля.
— А что? Плохой контракт? — спросил Хару.
— В целом — нормальный. Мне бы, конечно, хотелось больше свободы для любимого внука, но они должны позаботиться о своих вложениях, а вложения… вполне могут быть.
— Что там, чагия? — спросила бабуля, садясь на диван рядом с дедушкой.
— Будут учить, попробуют найти работу, из заработка сначала вычтут долг и производственные расходы, а потом еще и половину остатка отберут. После года можно пересмотреть контракт. Но, Хару, ты должен понимать, что контракт составлен так, что тебе будет очень сложно уйти от них и продолжить деятельность в сфере развлечений.
— Ну, если они меня обучат, — начал было Хару, но дедушка его прервал:
— Ты явно недооцениваешь степень собственной ответственности. Садись, поговорим.
Хару покорно сел в кресло, наискосок от дедули. К нему тут же подошел Куки — потерся обо все, что подвернулось ему по дороге, а потом требовательно ткнулся Хару в руку — гладь, кожаный. Хару немного рассеянно начал наглаживать кота, а дедуля — объяснять:
— Ты видишь ситуацию как черно-белую. Черное — ты год бесплатно учишься, тебе не понравилось, ты уходишь из индустрии, чтобы поступить в университет. Белое — ты год учишься, тебе все нравится, ты перезаключаешь контракт и продолжаешь на них работать. А что будет, если актерская карьера тебе понравится, а методы работы данного агентства — нет?
У Хару от осознания даже дрожь по телу прошла. Слухи о том, какими ужасными бывают агентства развлечений, курсируют в обществе постоянно. Рабские контракты, жесткие условия труда…
— Кроме того, тут нет упоминания о том, что ты можешь потребовать пересмотра распределения прибыли. Половина на старте карьеры — это очень щедро. А через пять лет? Если ты станешь популярен и начнешь много зарабатывать, то будешь отдавать им миллиарды вон в год…Когда речь об айдолах, это понятно — там огромные расходы на обучение и подготовку клипов. Но актеры, насколько мне известно, со временем своему агентству принадлежат лишь формально, команда у них собирается своя.
Мысли метались у Хару в голове, но ничего дельного не придумывалось. Отказаться от стажировки? Глупо, в другом месте условия могут быть не лучше.
— И что делать? — спросил он у дедушки.
— Ты точно этого хочешь? — дедуля слегка взмахнул контрактом.
— Да, — уверенно ответил Хару. — Это шанс, я не хочу его упускать.
Внутренне он не был так же уверен. Иногда казалось, что работа на заводе — это не так уж плохо. Работал же он там в своей прошлой жизни, и ничего…
— Я пойду с вами, поговорим о некоторых дополнительных условиях, — сказал дедушка.
— Дополнительных условиях? — удивился Хару.
Дедуля улыбнулся:
— Учитывая скорость, с которой вас берут, вы им нужны. Даже я понимаю, что твоя внешность может дать тебе доступ в мир крупных рекламных контрактов. Скорее всего, именно на это они и рассчитывают, актерская карьера нужна просто для красивого старта. А где деньги — там и возможности договориться. Когда они назначили встречу?
— В субботу в четыре, — ответил Хару. — Но нужно еще уточнить, они просили позвонить, если я готов заключить контракт…
В субботу к четырем часам на нужный адрес выдвинулись впятером: Хару, мама Хару, Тэюн, мама Тэюна и дедуля Хару. Все были одеты обычно, но дедушка для этого события надел костюм. Темно-серый, весьма дорогой на вид, он не смотрелся слишком вычурно. Темно-синяя рубашка тоже выглядела почти буднично. Дедуля выглядел дорого — Хару прямо увидел его в то время, когда дедушка был директором успешного издательства. Костюм старый, так что, скорее всего, действительно дорогой.
В агентстве облик дедушки тоже оценили, ему кланялись с некоторым испугом, будто ждали от него какого-нибудь подвоха. Вот уж действительно — «встречают по одежке».
Их проводили в кабинет на седьмом этаже, где их ждали двое мужчин.
— Вы их адвокат? — немного удивленно уточнил один из них.
— Нет, — улыбнулся дедушка. — Я — его дедушка. Пришел обсудить некоторые детали. Поговорим?
Мужчины переглянулись и печально вздохнули.
— Конечно, — ответил один из них, пока второй открывал и включал ноутбук.
Кажется, вероятность пересмотра контракта они рассматривали как реальную, но всем подряд сообщать об этом не были готовы.
Дальше Хару временами терял нить повествования — дедуля говорил с мужчинами достаточно вежливо, но больше всего это было похоже на сценку «евреи торгуются