И вот когда эти желтые дырки уставились на меня, я не выдержала.
— Лихо ты её, — прокомментировал Семёныч, тронув носком сапога голову.
Та перевернулась и стал виден чистый и ровный срез…
— Я бы сказал, ХИРУРГИЧЕСКИ лихо, — добавил Чародей, и неожиданно икнул.
А потом отошел к краю тротуара, нагнулся, и его стошнило.
Мы с Семёнычем переглянулись, а потом я пожала плечами.
Вот не понимаю я этого Чародея, хоть тресни. То он хладнокровно препарирует Тварей, спиртует отдельные части тела, пакует их в мешки… А стоило при нём УБИТЬ — сразу блевать побежал…
— Вот почему я не люблю выходить из дому, — сердито пояснил он, вернувшись к нам и опять опрыскивая себя с ног до головы антисептиком. Я зажала нос.
— То есть, ты — своего рода теоретик, — хмыкнул Семёныч, похлопав Чародея по плечу. — Ничего. С кем не бывает.
— Я согласен изучать этих существ, — кивнул Чародей. — Но СМОТРЕТЬ, как их убивают — не обязан.
— Ох ты ж, тонкая психика… — пробормотал Семёныч. — Каждому своё, я хочу сказать, — добавил он, когда я посмотрела на него с ОСУЖДЕНИЕМ.
Чародей прав. Он не обязан на это смотреть. Но ведь…
— Ты САМ остановил машину, — сказала я вслух. — И прибежал сюда. Что-то почуял?
— А ты? — он посмотрел на меня искоса, натянув панамку на самые глаза. И кстати: на ней таки прибавилась парочка новых пятен.
Я молча кивнула, похлопав себя по карману.
— Так, — Семёныч встал между нами и положил руки обоим на плечи, как нашкодившим деткам. — А ну, вываливайте дяде Вове свои секреты.
Отпираться не было смысла.
К тому же, как назло припомнились слова Спока: нужды многих… Ну, дальше вы знаете.
Так вот: способность кулона определять открытие порталов ОДНОЗНАЧНО нужнее нам. То есть, мне, Семёнычу и Алексу.
Для Аннушки это обычное украшение, скорее всего, крёстная знать не знает о его свойствах.
Вздохнув, я вытянула из кармана кулон и показала Семёнычу — на синем камне вновь появились мелкие капельки, конденсат от переохлаждения.
В двух словах поведав свою теорию, я замолчала. Чародей стоял рядом и не отсвечивал — о его способности чуять порталы я промолчала. ЭТО — точно не моя тайна, захочет, сам расскажет.
Может, в нём это от того, что он слишком много времени проводит в обществе Тварей — в смысле, дохлых? И как-то перенял часть их способностей… А вообще не знаю. Он же — Чародей, что с него взять?
— Так что, можем вернуться к Алексу и отдать ему кулон, — закончила я. — Он же хотел определять порталы.
Для того, чтобы вытащить Сашхена, — добавила я про себя. А для чего же ещё?..
— Значица так, — сказал Семёныч, уперев руки в бока. — Проверяем эту цацку ещё раз, и если всё сходится — едем к Сергеичу.
— Где пикап? — я была не против. Семь раз отмерь, как говориться.
Семёныч махнул рукой себе за спину и мы пошли. Чародей не двинулся с места.
Как всегда, он разворачивал мешок, чтобы сунуть в него… Ну да. На краю кровавой лужи валялась одна голова.
Когда я не выдержала и рубанула Тварь ассегаем по шее, голова отлетела. А остальное туловище погрузилось в лужу и исчезло в портале. Больше здесь никто не появился.
Хотя портал был рассчитан на кучу Тварей — к гадалке не ходи. Столько крови… Но теперь он схлопнулся, ни Чародей, ни мой кулон ничего не чувствовали.
Чародей тщательно упаковал голову, побрызгал всё антисептиком — мы с Семёнычем закатили глаза, — и только после этого выпрямился и мило улыбнулся.
— Я готов ехать дальше, — сказал он. И мы пошли к пикапу.
Возле которого топтался полицейский в форме, толстый такой, пузо на ремень налезло.
— Лейтенант Колобородько, — козырнул он, когда мы подошли.
— В чём дело, товарищ? — добродушно вопросил Семёныч.
— Так… Парковка в неположенном месте, — тот растерянно глянул на машину.
Семёныч приткнул пикап у обочины, прямиком под знаком «стоп» у въезда на мост…
И тут я похолодела: а что будет, если он захочет осмотреть багажник? И как долго его будет колотить, когда он увидит Тварь?..
— Дяденька офицер, это я виновата, — громко сказала я, выходя вперёд. Чародей со смердящим мешком стоял позади, и я постаралась встать так, чтобы он не слишком отсвечивал.
— Де-е-евочка! — лейтенант расплылся в улыбке. — А у тебя права-то есть?
— Сейчас я позвоню дяде, и он всё уладит, — я уже достала телефон и набирала номер полковника Котова.
У Алекса и Сашхена есть корочки — я знаю, я видела. А Семёныч у нас чувак новый, вряд ли кто-то озаботился сделать корочки и ему.
— А давайте мы сначала проедем в отделение, и уже оттуда вы позвоните своему дяде? — попытался наладить контакт лейтенант.
Но я уже кричала в трубку:
— Дядя Яша! Это я, Маша, твоя племянница! Дядя Яша, меня тут дорожная полиция остановила… На пикапе, ага… Окей, сейчас передам, — я протянула свой телефон Колобородько. — Вас.
Тот со вздохом взял телефон, послушал без особой надежды, затем вдруг, неожиданно, вытянулся, расправил плечи… И посмотрел на меня. С уважением посмотрел. И с неодобрением — как на фифу какую-то.
— Виноват, — он даже поклонился, отдавая мне телефон. Неловко так, нехотя. — Был не прав. Всего хорошего.
— Спасибо, гражданин, — Семёныч, перехватив его руку, крепко пожал и чуть подтолкнул к полицейской машине с мигалками.
— Вы всё-таки присмотрите за девочкой, — попросил мент. А потом ушел.
Мы смотрели ему вслед.
— Хороший дядька, — сказал задумчиво Семёныч. — Даже жалко его как-то, — а потом посмотрел на меня. — Ну что, егоза. Поехали?
Я покачала головой.
— Не надо никуда ехать, — я это чувствовала вот уже минуты три, и просто не могла говорить при полицейском. — Портал снова открылся.
Семёныч перегнулся через перила моста и глянул вниз. А