***
Скоро начнут объявлять посадку. Собрал свои вещи. Перепроверил багажную квитанцию, как делаю всегда – дважды. Сел обратно, вытянул ноги. За окном шасси грузовика толкнуло тележку с контейнерами. А я снова посмотрел на часы.
Остался один час… И это – не шанс, а просто разрешение успеть.
***
- Костас Трешь? – сухо, будто на выдохе, спросил таможенник, уставившись в экран перед собой.
- Да, – кивнул в ответ, почти с облегчением. – Наконец добрался до точки, так сказать.
По-хорошему, стоило бы сказать что-то попроще, просто "да" и не провоцировать. Но, кажется, мне уже не привыкать. Голова была мутной от перелёта, в глазах стояла рябь – не от усталости даже, а от ощущения, что ты где-то между временными зонами, между часами биологическими и электронными. Впрочем, к местной погоде был готов. Богота встречала свежестью, сероватым небом и той самой устойчивой круглогодичной температурой, о которой любят писать в туристических брошюрах: "всегда весна", "приятный климат Анд". Перевод: солнце есть, но не греет. Куртка – решение верное. А зонт не нужен. Пока.
Высота – чуть больше двух с половиной тысяч метров. Воздух уже не просто тонкий, а словно фильтрованный. Он не ложится в лёгкие – он наблюдает, вдыхая тебя в ответ.
И всё бы ничего, если бы этот таможенник не уставился в мою физиономию так, будто тут контрабандой возил не что-нибудь, а орбитальную пушку в чемодане.
Я молчал, он ждал. Молчание затягивалось.
Потом, сам не понимая зачем, произнес:
- Мастер.
Это вырвалось само. Глупо, пафосно. Словно имя в легенде или вызов в суде сверхов. Но слово уже улетело. Висит между нами, как пуля, не долетевшая до цели, но уже запущенная. Как когда-то сказала Лайя.
Таможенник прищурился.
- Какой ещё к чёрту Мастер?! – отрезал он резко.
Даже мышкой по столу щёлкнул так, будто хотел ударить меня.
- Из Мастерской, – пожал плечами, отвечая.
Всё ещё не улыбаясь. И не двигаясь. Он явно не понял. Потому взял лист бумаги с его стола. Чистый. Бумага рассыпалась надвое, как перерезанная лента. Сухой срез. Одно из следствий точного телекинеза, хоть и слабого, возможность резать предметы. Не сказать, чтобы мне это давалось легко, но произвести впечатление давало.
Он побледнел.
И стоял, медленно меняясь в лице, будто в голове у него что-то соединилось. Пазлы. Строки в досье. Какие-то воспоминания, слухи, может, отчёты.
- Значит, Мастер из Мастерской? – переспросил он теперь уже осторожнее.
- Да, – подтвердил, чуть тише.
- А кто тогда такой Костас Трешь? – спросил он, и на его лице появилась тень торжества. Словно поймал. Словно "Ага!".
Не стал делать паузу. Не стал думать. Сказал, спокойно, не глядя ему в глаза:
- Костас… Костас – это кровавый маньяк-убийца.
В ответ тишина. На ближайшей линии кто-то рассмеялся. Видимо, услышал только часть фразы. Или подумал, что это шутка. А он – нет. Он молчал.
- И… вы шутите? – спросил он после паузы, понизив голос.
- А вы как думаете? – отозвался лениво. – Прилетел бы он на рейсе эконом-класса, через Майами, с пересадкой в один час тридцать четыре?
Он издал звук, похожий на хмык и кашель одновременно. Похоже, эта часть аргумента убедила его больше, чем всё остальное. Он отпустил взгляд, щёлкнул пару раз в системе, потом поставил электронную подпись.
- Всё. Проходите, Мастер.
Не "Костас". Не "Трешь". "Мастер".
Интересно, что он там себе надумал. Может, принял за сверх. Или за кого-то вроде консультанта для таких, кто только играет в сверхов. Мне-то не привыкать – у меня лицо не запоминается, но ощущение оставляет. Словно лампа без света, но со странным гудением.
Прошёл через створку, и она не пискнула. Видимо, Камень Боли не считался оружием. Если они вообще знали, что это на самом деле такое и насколько может быть опасным в умелых руках.
Но погрузиться в толпу не успел… в меня выстрелили из автомата.
Выстрел. Точнее – очередь. Автоматная. Короткая, но плотная.
Не киношный хлопок, не выстрел с глушителем, не одинокое "пынь", а ГРАХ-ГРАХ-ГРАХ, прямо в грудь, в упор.
И никакой жизни перед глазами не пронеслось. Никаких прощальных флэшбеков. Только хруст воздуха, треск в ушах и резкая пустота. Даже мысли не было. Только рефлекс.
Чисто на рефлексах вызвал Лию… и мой первый малый аркан отозвался….
***
Возвращение не было мгновенным.
Сначала – темнота. Потом – давление. Словно воздух сам вдавливает тебя обратно в тело. Потом – тепло, волна тошнотворной жизненной силы, обволакивающая тебя, как рвотный эфир. А потом… как будто система запускается обратно. Тело вгрызается в реальность.
Пули выходят сами. С хлюпающим звуком. Как гнилые семечки из слишком спелого плода.
Раны затягиваются. Медленно. Противно. С зудом, будто кто-то прошёлся наждачкой внутри.
И неожиданно для себя открыл глаза.
Первое, что увидел – ошарашенного таможенника. Он стоял, с лицом будто его с силой приложили о справочник по баллистике. Его взгляд метался между мной… и трупом моего убийцы.
Парень валялся в паре шагов. Молодой. Перчатки. Очки. Оружие – неплохое. Я бы такое не купил, но стреляет стабильно. Хотя стрелять больше не будет.
- Молодец, Лия, – прошептал спокойно. – Что могу сказать.
Встал. Не спеша. Грудь болела, одежда вся в крови. Моей.
Посмотрел на себя, потом на таможенника. Он смотрел на меня с видом человека, который внезапно стал атеистом, но всё равно не понимает, почему ад у него на смене.
- И не говори, – кивнул на свою рубашку, – видишь,